меня.
- Хозяйка, говоришь, грязного притона для пьяниц, вот как? глубокомысленно протянул Эли.
Последовала пауза. Он словно бы размышлял о чем-то, что-то прикидывал.
- Эли! - взорвалась мать-Мадана. - Не хочешь же ты ее приспособить к какой-нибудь работенке? Эли, я тебе запрещаю!
- Матушка, - с напускной невинностью проворковал Эли, - разве я посмел бы тебя огорчить? Нет, пусть уж она идет к Каске Далле - вот и посмотрим, что он ей предложит. Хи-хи-хи!
'Буль-буль', - заклокотал кальян.
- Вот-вот, пусть идет к Каске Далле, - довольно проговорила мать-Мадана чуть погодя. - Будь у меня хоть один корзон - я бы ей швырнула монету, чтобы еще сильнее унизить эту тварь... Но наши дела плохи, Эли. Твоя сестра пропала, а теперь еще эти девчонки ба-ба - куда их девать, спрашивается? Знаешь, казначей недоволен.
- Недоволен?
- Ну... Мне тут кое-что посоветовали. Говорят, лучше с Каска дело иметь.
- Матушка! Неужто ты...
- Эли, Эли, ну разве я могу тебя предать? Что такое Каска для мужчин из дворца? Дела бывают совсем плохи, а потом снова идут хорошо, так ведь? Пройдет еще одна луна, и мы укрепимся... Но вот как быть с этими девчонками ба-ба... Пожалуй, надо будет попробовать продать их на невольничьем рынке, как думаешь, а? Эти ба-ба - от них одни неприятности.
- Это ты мне говоришь?
'Буль-буль', - замурлыкал кальян.
- Ну а насчет Беляночки как?
- Что - насчет Беляночки, Эли?
- На ней ведь можно было бы заработать пару-тройку зирхамов, а?
- Я тебе уже сказала: ее еще надо обломать, обучить кое-чему.
- От нее бед не оберешься! На кой ляд ее обучать, когда можно просто взять и продать?
- Эли, она еще принесет нам немалые барыши!
'Буль-буль'.
- Эли?
- Матушка?
- Твоя сестрица. Неужто она и вправду так уж сильно смахивает на Мерцающую Принцессу?
- Похожа? Да она просто ее отражение!
- Ох, Эли, если бы только мы могли вернуть ее!
- Пф-ф-ф! Так и вижу, как у Каска Даллы пена изо рта клочьями валится... А Пламенноволосый бы деньжат отвалил...
- Пламенноволосый? Это что! Сам император Залаги не поскупился бы!
Наверное, они бы и дальше продолжали беседовать в том же духе, но тут послушался оглушительный треск.
И крики.
Ката тоже вскрикнула. Страшная, резкая боль пронзила ее виски. Эта боль была ей знакома. Шатаясь, девушка вышла из-за угла, зная, что предстанет перед ее взором. Горящая птица - точно такая же, как та, которую Ката видела с корабля, ворвалась в покои, влетев сквозь закрытые ставни.
Воздух наполнился пламенем.
Сначала донесся голос:
- Ты пришла. Я знала, что ты придешь.
Голос был спокойный, низкого тембра, но женский - в этом не было сомнений. Что означали произносимые этим голосом слова, Амеда не совсем понимала: разве ее здесь могли ждать? Девочка медленно повернулась на месте и обозрела комнату, где обрела свое спасение. Окна были закрыты высокими резными ставнями, и потому пол и стены покрывал замысловатый солнечный рисунок. Кое-где были расставлены ширмы с изысканно разрисованными створками. А еще - множество зеркал в золоченых рамах, покрытых складками легкой полупрозрачной ткани. Пахло крепкими, сладкими духами, но Амеде казалось, что кроме нее в комнате никого нет.
- Госпожа? - на всякий случай осторожно проговорила она.
- Девочка-мальчик, - снова послышался гортанный голос.
Амеда ахнула. Да, конечно, она не обрадовалась тому, что невидимая незнакомка разгадала ее тайну, но гораздо сильнее девочку встревожило то, что в загадочном голосе ей послышалось что-то знакомое. Но как же это? Раньше, в день смерти отца, у Амеды уже было такое чувство, будто судьба, словно некое стройное и гибкое существо, ласково потянулась к ней, взяла за руку. И вот теперь, после столь странного спасения, она чувствовала, что судьба снова где-то рядом. Амеда прошептала:
- Госпожа, я не вижу тебя.
В голосе невидимки зазвучала добродушная насмешка.
- Но ты должна меня увидеть! Я призрачна, но я не невидимка. Девочка-мальчик, присмотрись получше! Гляди прямо перед собой.
- Я вижу зеркало.
- Подойди к нему.
- Оно накрыто вуалью.
- Вуаль просвечивает.
Амеда сдвинула брови. Сквозь тонкую ткань пробивалось тусклое мерцание. Голос спросил:
- Что ты видишь?
Амеда молчала.
- Там силуэт, верно?
Так оно и было, но Амеда была озадачена: разве в зеркале отражалась не она сама? А потом ей показалось, что и голос принадлежит ей самой, потому что когда невидимая женщина заговорила вновь, у девочки возникло полное ощущение, что слова звучат не снаружи, в воздухе, а внутри ее головы.
Невидимка спросила:
- Только силуэт?
- В комнате не так светло, - робко прошептала Амеда, сильно дрожа она с трудом держалась на ногах от испуга.
Собравшись с духом, она быстро, неловко сняла с зеркала полупрозрачный покров.
И отшатнулась. Нет, в зеркале отражалась не она, нарядившаяся в украденные у эджландца одежды. Амеда увидела там женщину - прекрасную госпожу в изысканном, но простом платье. Тонкая чадра скрывала лицо женщины почти целиком, но вида одних ее глаз было достаточно для того, чтобы Амеда поняла, как она красива.
- Я тебя испугала? - заботливо поинтересовалась женщина. - Но как же это может быть?
- Госпожа, - выдохнула Амеда, - а как же может быть иначе?
Но все еще только начиналось. Из-под чадры послышался мягкий, мелодичный смех, и красавица вышла из зеркала, как из проема распахнутой настежь двери.
- Девочка-мальчик, ты ведь знала, что встретишься со мной, правда?
- Госпожа, - отвечала Амеда, - я не знаю, кто ты такая.
- Ты не знаешь моего имени? Ты не знаешь моего титула?
Если и была в голосе красавицы насмешка, то это была дружелюбная насмешка.
- Госпожа, мне нечего тебе ответить.
Красавица протянула руку и коснулась лица Амеды, а когда она опустила руку, ее чадра упала на пол и в считанные мгновения растаяла в воздухе. Но на чадру Амеда не смотрела - она не отрывала глаз от лица загадочной красавицы. Словно перед ней предстало божество, девочка опустилась на колени. Воистину это было воплощение красоты.
Но было и нечто большее.
- Госпожа, теперь я узнаю тебя!
- Ну, конечно, - улыбнулась красавица. - Наверное, ты видела меня, когда я выходила на дворцовый балкон вместе с отцом во время Откровений.
