словами, они призывают к войне.
- Очередной захребетный поход? Я думал, эта идея давно исчерпала себя.
- Кажется, я не совсем ясно выразился. Речь идет не только о захребетном походе. Сперва встречальцы намерены присоединить к Трюньилу Иншгурру. И только потом воевать с Тайнангином.
Суиттар Двенадцатый повернулся и поглядел на господина Фейсала, чуть склонив голову на бок ('Как гриф', - отстраненно подумалось тому).
- Значит, 'присоединить'? - переспросил король. - Интересно, они видели карту Ллаургина, пытались сопоставить размеры Иншгурры и своего болотного герцогства? Это же смешно!
- Это действительно смешно, ваше величество. Однако идеи встречальцев с каждой неделей приобретают все большую популярность в определенных кругах. Кроме того...
Суиттар отмахнулся:
- Хватит об этом! Пойдемте-ка лучше поглядим, как будут кормить ящериц. Как раз время.
И правда, возле бассейна появилось несколько слуг с тележками; на тележках в деревянных клетках сидели кролики, которых служители начали методично швырять к плаксивым ящерицам. Все это время те лежали вымазанными в грязи колодами, но теперь колоды превратились в сущих демонов: разбрызгивая во все стороны вязкую жижу и клацая длинными челюстями, ящерицы ловили кроликов и, резким рывком умертвив их, заглатывали целиком чтобы уже через минуту гнаться за следующим. При этом они действительно рыдали - из глаз их катились большие, похожие на драгоценные камни слезы и ящерицы продолжали пожирать кроликов, жрали и плакали одновременно.
- Ну как вам? - спросил Суиттар.
- Весьма... поучительное зрелище, ваше величество, - пробормотал господин Фейсал. Он заглянул в тусклые глаза короля и с ужасом понял: тот смотрит на ящериц с завистью.
Суиттар, видимо, что-то такое заметил во взгляде своего собеседника и медленно покачал головой:
- Вы ошибаетесь, любезный Фейсал. Я завидую этим трюньильским тварям не потому, что они могут безнаказанно убивать кроликов. А потому, что они вольны в своем выборе - и способны делать то, что им угодно, не оглядываясь на меня или вас, или тех, кто их кормит. Единственное, чему они подчиняются, это их естество: согласно ему ящерицам приходится проливать кровь других существ.
- И они проливают, хотя мучаются из-за этого угрызениями совести и плачут, - дерзнул подытожить господин Фейсал. - А выбор их, в котором 'они вольны', ограничен бортиком бассейна.
К его удивлению, король рассмеялся:
- Браво, браво! Не ожидал от вас такой... аллегоричности мышления - и был, как вижу, не прав. Все мы так или иначе ограничены, верно? Кстати, об ограничениях. Помнится, по вашей просьбе я отправил в распоряжение графини Н`Адер отряд моих гвардейцев - и вот теперь их капитан, Жокруа К`Дунель, просит у меня отпуска на месяц. Что скажете? Вообще-то, если помните, больше, чем на неделю, отпуск гвардейцам не положен.
- А чем этот Жокруа объясняет свое прошение?
- Утверждает, какие-то срочные семейные дела, требующие его присутствия на юго-западе, откуда он родом. Так что посоветуете?
Господин Фейсал пожал плечами:
- Боюсь, это не совсем в моей компетенции, давать такие советы, ваше величество.
- Не бойтесь. Так что скажете, Фейсал?
- Насколько я понимаю, прежде этот Жокруа подобными просьбами вас обременял не часто?
- Это - первый раз.
- Тогда осмелюсь предположить, что у него действительно есть причины просить вас об отпуске.
Король посмотрел на него с иронией:
- Несомненно, есть. Стал бы он иначе!.. Вопрос в том, что это за причины, а?
- Вы в чем-то подозреваете капитана ваших гвардейцев, ваше величество? Я могу сказать своим людям, чтобы за ним приглядели.
Суиттар Двенадцатый дернул плечом:
- Не нужно. Полагаю, у вас и так достаточно хлопот, чтобы еще беспокоиться о каком-то гвардейце, у которого появились 'срочные семейные дела'. Так что насчет наших 'снисхожденцев'? Каков ваш прогноз на ближайшее время?
- Особых беспорядков не будет, мы позаботимся о том, чтобы снять напряжение. К тому же очередные праздники, как обычно, позволят народу немного... э-э-э... расслабиться. Словом, не предвижу осложнений. А вот...
- Неужели, Фейсал, вас так взволновали Трюньил и эти встречальцы?
- Скажите, ваше величество, если бы вы увидели где-нибудь в лесу или у реки плаксивую ящерицу - и она, замечу, лежала бы бревном, как обычно сочли бы вы ее опасной? И вообще - приняли бы за хищника?
- Но встречальцы, вы ведь сами говорили, малочисленны. А их глупая идея о завоевании Иншгурры...
- 'Но ведь это всего лишь бревно! - сказали бы вы мне, показывая на ящерицу. - Да и как она может быть хищницей с таким неуклюжим телом и такими короткими лапками!'
- Чего вы добиваетесь, Фейсал? Чтобы я объявил герцогу Ранкатте войну из-за того, что на его землях появилась горстка баламутов? Вы хотя бы помните, что мой сын воспитывается при трюньильском дворе, а сын Ранкатты при нашем?
- Не совсем 'при дворе'... - пробормотал господин Фейсал. - Впрочем, ваше величество, я, конечно же, помню об этом. И не хуже вас понимаю, что нам не нужна война. Более всего королевство сейчас нуждается в мире и стабильности, тем паче в связи со всеми этими предвестиями о Четвертом Снисхождении. Однако я бы порекомендовал вам часть регулярников отправить на учения, скажем, в Тхалемский округ.
- Какие учения, сейчас же осень!
- Осенние, разумеется. А потом, если понадобится, и зимние, ваше величество. Впрочем, это только моя рекомендация, а следовать ей или нет решать только вам.
- Я подумаю, - кивнул Суиттар Двенадцатый. В глазах его опять колыхалась вязкая безжизненная пелена 'игурасит ис-псикис'. - Я подумаю. Что вы там говорили насчет выбора у этих ящериц? - он указал на хищников, которые снова улеглись у кромки воды и походили на громадные замшелые колоды.
Господин Фейсал благоразумно промолчал.
* * *
Череп на полу светился неровно: то вдруг вспыхивал махоньким, невыносимо ярким солнцем, то начинал мигать. Не иначе, повредился, когда Фриний отшвырнул взрывающийся комок энергии; теперь уж ничего не поделаешь, раньше чародей мог бы починить череп, но это раньше.
Он лежал на спине, стараясь не шевелить рукой с забинтованным пальцем, и глядел в потолок. Прямо над Фринием барельефный чародей взмахивал посохом, повергая в прах стены цитадели мятежного барона; здесь же корячились зломордые твари, явно вызванные чародеем и помогающие ему низвергнуть бунтаря.
Фантастический сюжет, нелепая выдумка! Чародеи - это ведь не церковники, даже не ученые; они никогда не вмешивались в дела светских властей. Во-первых, Церковь бы не допустила (вот уж кто по самый пояс влез в этот привлекательный кувшин под названием Власть Мирская!), а во-вторых, 'нет ничего, более способствующего соскальзыванию чародея либо ступениата, нежели участие его в делах светских владык' - это из трактата 'О неявных связях в мире', с которого начинает обучение любой, пожелавший встать на стезю чародейства.
Словом, изображенное на потолке - выдумка чистой воды. Найти бы того, кто изваял этакую чушь, и пооторвать руки-ноги в назидание другим. Хотя...
Память вяло трепыхнулась: 'а как насчет Баронских Костров, любезный?' Но он так и не понял, о чем это она.
Да и вообще...
'Тебе-то что за дело? - спросил себя Фриний. - Ты-то из-за чего переживаешь? Ты-то теперь никакой не чародей, а так, пустышка-эримьйос, меньше даже, чем обычный человек. Потому что в каждом из 'обычных' есть в зачаточном состоянии способность к чародейству; пусть только к самым мизерным, несложным
