- Нету особых правил, - рассмеялся майор.
Итак, найдено еще одно недостающее звено. Прослежен путь Снеговой от магазина до Заозерного.
Начальник райотдела позвонил Вере Васильевне, рассказал о поповском автомобиле.
- Нажми, Вера, выкладывай все - и про Алика тоже. Пора.
- Пора, - согласилась она.
Вера Васильевна встала из-за стола, подошла к окну. Во дворе снова хозяйничало солнышко - сушило лужи, прогревало тротуар, вытягивало из земли зеленые стрелки молодой травы. Тополя под окнами держали наизготовку коричневые пахучие почки - еще немного, и проклюнутся ярко-зеленые клейкие листочки. По-весеннему громко чирикали воробьи, собираясь кучками.
За ее спиной тихо дышала Тамара Снегова. Вера долго говорила с нею, убеждала, расспрашивала и ясно видела - лжет. Бессовестно лжет задержанная. Ну что ж, пора провести допрос.
Вера Васильевна резко обернулась. Снегова тревожно взглянула на нее, видимо, почувствовав перемену.
- Хватит кормить нас сказками, - сказала Вера. Голос ее был жестким, она говорила уверенно. - Тебе нужны были деньги. Родители отказали, и ты решила их украсть. В материной шубе первого апреля приехала в город. Топор взяла у Щекиных. Выследила в 'Тканях' Сенкову, у которой был ключ от магазина. Выманила обманом. Обманом же избавилась от девчат-продавщиц. В магазине закрыла дверь. Сенкову зарубила, взяла выручку из сейфа - 112 рублей. Спрятанное найти не успела - застучали в дверь. Открыла крючок, встала за дверь и убежала, когда вошли покупатели. Через пустырь выбралась на Луговую, остановила машину. Доехала до Сини. Рискуя провалиться под лед, прошла за Куличкову гору, угнала машину, дома спрятала боты и деньги в стайке под деревянный настил. Мы их обнаружили.
По мере того, как следователь рисовала картину преступления, менялось лицо Барковой-Снеговой. Вначале оно выразило наигранное любопытство, которое сменила растерянность, затем испуг, и по этому испугу Вера догадалась: да, все они установили правильно, все до мелочей. Это-то и ужаснуло Тамару. Не думала она, что можно так восстановить события. Надеялась, что все сошло ей с рук - ан нет, узнали о каждом шаге.
Она закрыла лицо руками, послышались глухие рыдания. 'Опять плачет', - рассердилась было Вера. Но приглядевшись, поняла - это настоящее. И не стала мешать. Пусть плачет. Если это слезы раскаяния, значит, первое условие исправления уже есть.
- Где шуба? - строго спросила Вера, внимательно наблюдавшая за Снеговой и уловившая спад эмоционального взрыва.
- У отчима, - выдавила та. - Он увез к себе.
'Но при обыске шубу не нашли, - подумала Вера Васильевна, - значит, или спрятал, или уничтожил. Вернемся потом к этому'.
И снова спросила:
- Откуда узнала про спрятанные деньги?
Снегова отняла от лица руки. Распухшее от слез лицо стало некрасивым, покрылось красными пятнами.
- Я не знала, предполагала только, что есть. Накануне там очередь была - мы с Таней видели. Мать всегда, как план выполнит, остальные деньги припрятывала и меня так учила, когда я в котлопункте работала. Я спрячу, а потом и трачу, не удержусь, - она замолчала, опустив голову, но Вера Васильевна не давала ей опомниться.
- Как решились на такое?
- Не хотела я, - она безнадежно махнула рукой, затем устало сказала: - Не хотела, можете поверить. Деньги мне были нужны, - она замолчала.
Вера Васильевна строго сказала:
- Дальше!
Снегова продолжала:
- Вышла в центр города, ходила по торговым точкам, приглядывалась. Дошла до 'Высокого крыльца', вспомнила про очередь накануне. Подумала, что здесь есть деньги, но обманом не возьмешь, надо напугать чем-то. А чем? Я пошла к Щекиным и в стайке нашла небольшой топорик, спрятала под шубу.
Чем ближе рассказ к трагической развязке, тем труднее было говорить Тамаре. Она мучительно вздыхала, замолкала надолго. Следователь терпеливо ждала, не перебивала.
- Сумку надела на левую руку, топорик под шубой держу.
Она запнулась. - Дальше вы знаете.
- Рассказывай.
Звучит голос Снеговой, а Вера так ясно все себе представляет, как будто это происходит перед ее глазами. Так ясно, что хочется схватить убийцу, предотвратить трагедию.
...Вот она закрыла дверь, накинула крючок. Вытащила топор.
- Где деньги? - кричит изумленной, но не испугавшейся продавщице.
- Ах, ты!.. - Сенкова же была на фронте. Без страха пошла она навстречу угрозе, как бывало в годы войны. И погибла.
Вера Васильевна стряхнула оцепенение. Все подтвердилось. Но откуда, откуда в этой молодой женщине такая бездна жестокости и изворотливости?! Пьянство и садизм отца, лживость и безволие матери, ханжество и цинизм отчима - вот чьи плоды мы пожинаем.
- Теперь поговорим о Степанко, - сказала следователь.
Глаза Снеговой блеснули.
- Гад он, арестуйте его. Это он виноват во всем. Когда денег не дал, я спросила: 'Что же мне теперь - воровать?' Он и ответил: 'Конечно. Что в этом особенного?' Только прикидывается, - голос Тамары от злобы окреп, верующим, святым, а сам ни в бога, ни в черта не верит - за гроши душу продаст. Я ему про убийство сказала, он и научил - молчи, ври, не сознавайся, не докажут. Все, говорит, они скоро погибнут, плюнь и не жалей, себя спасай.
- Верующий? - заинтересовалась Вера Васильевна.
- Да-а, верующий, - с иронией ответила девушка. - Иеговист он. Братья и сестры, что к нему приезжали, думаете, родня ему? Черта с два! Сектанты, как и он.
'Здорово живешь! - ахнула про себя Вера. - Вот от чьей руки Алик пострадал! Может быть, Тамара и про землянку знает?'
- Снегова, - строго сказала она, - признание должно быть полным. Степанко едва не убил нашего сотрудника в тайге по пути к землянке. Где она?
- Ах, изверг! - Та грязно выругалась, ничуть не смутившись. - Есть у него землянка в тайге, туда ходил с 'братьями' и 'сестрами' своими, молиться, говорил. Но так я им и поверила! Прячут там они что-то, прячут. В схороне я не была, но примерно знаю, где это. Он нас с мамой несколько раз брал с собой, так, для отвода глаз. Пройдем до родничка, он нас оставит, обернется минут за тридцать-сорок. Вот там и ищите. - И совсем устало добавила: - Пусть за все ответит, пакость...
Закончен допрос. Поднялась из-за стола следователь, встала и Снегова. Они стояли рядом, но были бесконечно далеки. И вдруг лицо молодой женщины исказилось, она до боли вцепилась в руку Веры и вся затряслась от рыданий, уронив, голову ей на плечо. 'Вот ведь как, - печально думала Вера, жертвой убийства стала не только Сенкова. Преступление - это горе, и на моем плече плачет тоже настоящее горе. Загубленная молодость, любовь, несостоявшееся материнство, несмываемое позорное пятно...'
Поразила эта неожиданно простая мысль: мы сражаемся с горем...
'Как красит все-таки его эта застенчивая улыбка, как располагает к нему', - думала Вера, следя за Николаевым. Юношески стройный, в ладно сидевшем мундире, майор ходил по кабинету, изредка взъерошивая свои русые волнистые волосы.
'А седины-то, господи! Рано как', - заметила она. Иван Александрович не скрывал своей радости.
- Преступление раскрыто, - говорил он. - Ниткин принес данные последних экспертиз. Ель, которой прикрыт был раненый Богданов, могла быть срублена топором, найденным в рюкзаке Степанко. Если наличие почвы на сапогах он мог объяснить, - Николаев скривил губы, вспомнив унылую физиономию 'святого Иосифа', - то тут уж никуда не денется. Однако же есть 'но', - Николаев остановился, энергично
