Русский преферанс

Андрей Прикупка. Что?

Г-н Минус. Ну, что ж вы от меня хотите? Извольте: я готов драться хоть здесь! Я докажу вам всем, что у меня не дрогнет рука влепить пулю каждому из вас!

Андрей Прикупка. Шулер! Молчать!

Г-н Минус. Как, чёрт возьми! Кого вы называете шулером?

Андрей Прикупка. А это что? Письмо твоего друга Людоедова в наших руках!

Г-н Минус. Неужели? (Про себя.) О, проклятая неосторожность!

Г-н Пас. Что? (Особо.) А лучше застегнусь?..

Ал. Прикупка. Что?

Андрей Прикупка. Что? Мы теперь только ждём Самсона Кондратьевича, который в отчаянии поехал за надзирателем, чтоб передать ему вас и узнать, кто этот Людоедов? Кто эти несчастные жертвы, которых вам он готовит? И наконец, что вы сами за душа общества? Ни с места! Что?

Г-н Пас. Что?

Ал. Прикупка. Что?

Г-н Минус (решительно). О, так вы только хотели задержать меня? Но прежде, чем вы успеете в этом, я уничтожу вас всех! Сейчас отоприте двери! (Оба Прикупки и Пас пятятся друг к другу.)

Г-н Пас и Андрей Прикупка. Что?

Ал. Прикупка. Что? Папаша! Богдан Иваныч, составимте каре! Каре!

Г-н Минус. А! Вы струсили! В последний раз говорю: отоприте двери! Или в отчаянии я решусь на всё! (Наступает на них так, чтоб остаться на левой стороне сцены.)

Оба Прикупки и Пас (кричат). Самсон Кондратьич! Где ты? Выручи!

Голос Козыревича (за дверьми). Сюда! Сюда, Ваше благородие! Он здесь!

Оба Прикупки и Пас. А! Вот и г-н надзиратель! Сюда!

Г-н Минус. Проклятие! Вот попался! Что мне делать? Уйти невозможно!.. (Увидя окно.) Ах! Одно спасение: в окно! Да! Да! Оно не высоко! (Выскакивает в окно.)

Оба Прикупки и Пас. Уф! Наша взяла! (Отпирают двери.)

Г-н Пас (расстёгиваясь). И честь мундира спасена! (Начинает тасовать карты и сдавать.)

Явление XII и последнее

Те же, оба Пулькины, г-н Козыревич, Василиса Петровна, Олинька и Верушка.

Все (кроме Олиньки). Что? Что? Где он, злодей?

Андрей Прикупка (стоя у окна). У! Дождь как из ушата! Совсем уронил в грязь свою репутацию! Вот тебе и обливанье холодной водой! Впрочем, упал счастливо: отшиб только обе ноги и одну руку… Всё равно! Без трёх!!! (Садится за стол.)

Оба Пулькины. Ничего! Отыграется! (Также садятся за преферанс.)

Ал. Прикупка. Ольга Львовна! Сестрица! Душа общества погибла, и мы счастливы!

Василиса Петровна. А в будущее воскресенье обвенчаем Верушку!

Олинька (тихо ему). Но всё-таки я на вас очень сердита!

Ал. Прикупка. После свадьбы примиримся! (Целует руку.)

Г-н Козыревич. Ну, ну, господа! Кончайте пульку…

Андрей Прикупка (смотря в карты). Духом! Духом! Сыграл!

Г-н Пулькин. И я сыграл!

Г-жа Пулькина. И я сыграла!

Ал. Прикупка. Слышите? Все сыграли!

Финал

Олинька и другие.

Все, кто играть является,
Всё, что у нас играется,
Всё строго разбирается,
Чтоб побранить…
Хоть мы со всем вниманием,
Всем вкусам, всем взысканием
Желаем дарованием
Вам угодить!
И так, мы ждём от вас решения…
Попасть в ремиз — для нас мученье!
И пусть хоть автор спасовал,
Лишь только б нынче в вашем мненьи
Он ничего не проиграл!

НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ

Преферанс и солнце[65]

(Драма, разыгравшаяся на днях в сердце одного чиновника почтенной наружности, — в одном действии, с куплетами)

Сцена I

Суббота. Чиновник идёт по Невскому проспекту от Полицейского к Аничкину мосту и рассуждает сам с собою.

Вот в Петербурге и солнце. Надо отдать справедливость петербургскому климату: он с характером и любит более всего озадачивать почтеннейшую публику. Летом, когда все ждут солнца и тепла, он наряжается в тёмную мантию, подбитую холодным ветром и дождевыми тучами, и величественно раскидывает её над всею столицей. Несчастные жители, желающие пофрантить новыми летними нарядами, никак не могут понять, отчего так долго висит над их головами какое-то мглистое, серо-тёмное покрывало, из которого каждый день сочится мелкий, убористый и проёмистый дождь, наводящий уныние, как скучная статья, напечатанная мельчайшим и сжатым шрифтом; они, обученные разным наукам, очень хорошо знают, что по календарю на дворе должно стоять лето, и ждут лета с постоянством и терпением, составляющими отличительную черту их характера. Но петербургский климат, как уже выше сказано, себе на уме: он тоже воспитан в законе терпения и не снимает с себя осеннего наряда. Жители ждут неделю, другую, третью, месяц, два, наконец, выезжают на дачи, нарочно не топят, нарочно ходят в летних костюмах, едят мороженое, всё это делают нарочно для того, чтоб показать, что они не замечают штук климата, не переставая, однако ж, втайне ждать «лучших дней», посматривать на горизонт, томиться, гадать… а он всё-таки не даёт и признаков лета! Вот уж на дворе и сентябрь месяц, пора расстаться с природой, т. е. с дачами, пора в город, пора к занятиям и развлечениям комнатным. «Баста! Верно и в нынешний год не будет лета. Так и быть, насладимся в будущее. А теперь — приготовимся к осени! Уж если