Над ним неслось тогда дыханье бурно И — вдохновен — он забывал весь свет, Жену, детей; единой предан страсти, Молчал как жрец, бровями шевеля, И для него тогда в четыре масти Сливалось всё — и небо и земля! Вне карт не знал, не слышал и не видел Он ничего, — но помнил каждый приз… Прижимистых и робких ненавидел, Но к храбрецам, готовым на ремиз, Исполнен был глубокого почтенья. При трёх тузах, при даме сам-четверт Козырной — в вист ходил без опасенья. В несчастье был, как многие, нетвёрд: Ощипанной подобен куропатке, Угрюм, сердит, ворчал, повеся нос, А в счастии любил при каждой взятке Пристукивать и говорил: «А что-с?» Острил, как все острят или острили, И замечал при выходе с бубён: «Ну, Пётр Кузьмич! недаром вы служили Пятнадцать лет — вы знаете закон!» Валетов, дам красивых, но холодных Пушил слегка, как все; но никогда Насчёт тузов и прочих карт почётных Не говорил ни слова… Господа! Быть может, здесь надменно вы зевнёте И повесть благонравную мою В подробностях излишних упрекнёте… Ответ готов: не пустяки пою! Пою, что Русь и тешит и чарует, Чем наши дни — как средние века Крестовые походы — знаменует, Чем наша жизнь полна и глубока (Я не шучу — смотрите в оба глаза), Чем от «Москвы родной» до Иртыша, От «финских скал» до «грозного Кавказа» Волнуется славянская душа!! Притом я сам страсть эту уважаю, — Я ею сам восторженно киплю, И хоть весьма несчастно прикупаю, Но вечеров без карт я не терплю И, где их нет, постыдно засыпаю…[71] Говорун Записки петербургского жителя А. Ф. Белопяткина (отрывок)
На днях у экзекутора, Чтоб скуку разогнать, Рублишка по полутора Засели мы играть. Довольно флегматически Тянулся преферанс; Вдруг в зале поэтический Послышался романс; Согрет одушевлением, Был голос так хорош, Я слушал с восхищением. Забыл весь мир… и что ж?.. Ошибкою малейшею Застигнутый врасплох, В червях игру сквернейшую Сыграл и — был без трёх! Хотя в душе нотацию Себе я прочитал, Но тут же консоляцию Сосед с меня взыскал. Другие два приятеля Огромные кресты На бедного мечтателя Черкнули за висты. В тот вечер уж малинника В глаза я не видал. Сто тридцать два полтинника С походом проиграл!.. Ох, пылкие движения Чувствительной души! От вас мне нет спасения, В убыток — барыши! Пропетый восхитительно, Сгубил меня романс, Вперёд играть решительно Не буду в преферанс! Пусть с ним кто хочет водится, Я — правилами строг: В нём взятки брать приходится — Избави меня бог! Занятьем этим втянешься, Пожалуй, в грех такой, Что, чёрт возьми! останешься По службе без одной![72] 1843 г.
