саперами, который поощряет их криками или бранится. Этой детали он не мог вычитать в каком-либо источнике. Чувствуется, что старый офицер с некоторым волнением вспоминает случай из своей практики спешного наведения мостов, т. с. переправы через Рейн и Истр, Евфрат и Тигр во время военных действий. Эти наши рассуждения заставляют нас предполагать, что на каком-то этапе своей жизни он участвовал в указанных местах в военных действиях. Такие походы могли быть во время правления Адриана (117-138 гг.), когда римляне вели отчаянную борьбу за сохранение целостности империи против даков, кельтов и на востоке. Хорошую осведомленность Арриана, не только теоретическую, мы знаем по его работе о тактике, написанной им, по-видимому, в связи с наместничеством в Каппадокии. Вопросы тактики подвергались обсуждению еще при Траяне. В 136 г. император Адриан поручил Арриану составить новый труд по этому вопросу. По-видимому, Адриану хотелось, чтобы такая книга имела характер учебника {13} для подготовки военачальников и чтобы в ней учитывались новые тактические взгляды самого Адриана. Это пособие распадается на два раздела. В первом Арриан излагал тактику предшествующего периода, т. е. греков и македонцев, а вторая часть объясняла смысл и значение реформ Адриана в области кавалерийской тактики. Для первой части Арриану пришлось использовать специальную литературу, а во второй части он разъясняет специальную терминологию. К тому же кругу вопросов относится 'История аланов', несомненно тоже возникшая во время управления им Каппадокией. Из этой книги сохранился отрывок 'Построение против аланов', в котором излагается разница между греческой и римской тактикой.
С конца правления Адриана Арриан отстраняется от участия в римской государственной и военной жизни. Причины этого нам неизвестны. Но прекращение государственной и военной службы в Риме не означает полного отхода от дел для Арриана: отныне он, пожалуй, интенсивнее и больше, чем раньше, посвящает себя литературной деятельности, а должности он занимает только местного значения. В 147 г. Арриан избирается в качестве архонта-эпонима в Афинах и удостаивается гражданского права в демосе Пайании{12}.
Пост этот большого политического значения не имел: архонт-эпоним возглавлял лишь коллегию архонтов, и по его имени назывался год - для узкого круга Афин. Конечно, Арриан мог занимать эту должность только с согласия римского императора. Дальше засвидетельствовано также, что Арриан в Никомедии был избран жрецом богинь подземного царства Деметры и Персефоны. Дальнейших сведений о его жизненном пути не встречается.
Книга Арриана 'Об охоте' близко примыкает к Ксенофонту. Она написана еще в Афинах, когда Арриан находился под обаянием этого писателя. В этой работе он дополняет сведения Ксенофонта сведениями из охотничьей практики кельтов.{13}
Приходится сожалеть, что до нас не дошли биографии Тимолеона и Диона, интересовавших Арриана как стратеги. Они помогли бы нам, может быть, яснее представить себе, в чем заключаются особенности Арриана-биографа. Во II в. н. э. этот литературный жанр был уже разработан и представлен рядом крупных писателей, из которых наиболее известен Плутарх. Что, по представлению Арриана, входило в понятие биографии, необходимо знать при изучении его 'Похода Александра', задуманного в значительной мере как биографическое произведение.
Арриану же принадлежит, вероятно, и утраченная биография разбойника Тиллобора{14}. Литературный интерес к жизнеописаниям 'благородных разбойников' возникает еще в доэллинистическос время. Феопомп рассказывал о справедливом разбойнике или принце Бардулисе. Цицерон в трактате об обязанностях, на основании соответствующей литературы, говорит об организации взаимоотношении между разбойниками. Мы мало знаем о причине появления этой тематики. Стоики показывали на примерах этих 'презренных' людей, что человеку прирождено стремление к некоторому порядку, стремление к этическим нормам. Может быть, Арриан-стоик именно с этой точки зрения интересовался их общественной жизнью.
Описание похода Александра
Центральное место в творчестве Арриана занимает, несомненно, его 'Поход Александра'. Это замечательное произведение -лучшее изложение деятельности Александра, которое написано в древности. Уже с чисто внешней стороны мы можем установить, что Арриан пишет под влиянием Ксенофонта. Так же, как Ксенофонт в своем 'Походе 10000' рассказывает о походе Кира Младшего{15}, Арриан шаг за шагом освещает поход Александра. Делится это произведение на семь книг - тоже в подражание Ксенофонту. До Арриана появилось немало произведений об Александре. Но авторы их не старались сообщить истину о делах и днях своего героя. Александр не нашел себе историка, который мог бы о нем рассказать 'достойным образом'{16}. Если Арриан утверждает, что об Александре 'не написано ни прозой, ни в стихах', то это, разумеется, не соответствует истине. Ведь в начале книги о 'Походе' он утверждает, что 'нет вообще человека, о котором писали бы больше и противоречивее'. Арриан даже обещает упомянуть по мере необходимости 'рассказы, которые ходят об Александре'. Это и делается на протяжении всей книги. Свою оценку литературы об Александре Арриан заканчивает во введении словами: 'Если кто изумится, почему мне пришло в голову писать об Александре, когда столько людей писали о нем, то пусть он сначала перечтет все их писания, познакомится с моими - и тогда пусть уж удивляется'{17}. Так что дело, конечно, не в отсутствии литературы об Александре, а в том, что с точки зрения Арриана как квалифицированного военного деятеля все эти писания не в состоянии дать адекватное представление об
Александре. И поэтому о полководцах, которых и сравнивать нельзя с Александром, знают значительно больше. Александр не нашел такого писателя, какого Кир нашел в лице Ксснофонта. Таким писателем для Александра хотел стать Арриан. Что Александр как полководец стоял неизмеримо выше Кира, это для Арриана было несомненно{18}. 'Это-то и побудило меня писать о нем; я не считаю, что недостоин взяться за то, чтобы осветить людям деяния Александра. Поэтому, говорю, я и взялся за это сочинение. Кто я таков, это я знаю сам и не нуждаюсь в том, чтобы сообщить свое имя (оно и так небезызвестно людям), называть свое отечество и свой род и говорить о том, какой должностью был я облечен у себя на родине. Сообщу же я вот что: и отечеством, и родом, и должностью стали для меня эти занятия, и так было уже с молодости. Поэтому я и считаю, что достоин места среди первых эллинских писателей, если Александр первый среди воителей'{19}. Невольно напрашивается мысль, что план Арриана описать поход Александра созрел у него еще в молодости, и весьма вероятно, что не только ему самому, но и его друзьям и недругам такое предприятие казалось не соответствующим силам и положению Арриана, тем более, что существовали уже книги на эту тему. Только спустя многие годы, набравшись знаний в военной области и смежных с нею науках, накопив большой жизненный опыт, смог он осуществить этот замысел - стать Ксенофонтом для Александра. Исходя из этого, думается, что 'Поход' был написан уже зрелым знатоком, каким рекомендуют его и сам рассказ, и его суждения. 'Поход' написан, очевидно, в конце или вернее после окончания активной военной деятельности Арриана, т. е. после смерти императора Адриана. Интересно было бы знать, какая биографическая литература об Александре существовала до Арриана, о которой он отзывается столь неодобрительно в начале книги.
Мы знаем, что Плутарх интересовался жизнью Александра. До нас дошли отрывки на папирусах неизвестных авторов. Нам известно имя Сотериха, который при императоре Диоклетиане написал эпос о взятии Фив Александром Македонским. Еще в доримское время слагается 'роман об Александре', особенно популярный в первые три столетия Римской империи. Во II в. н. э. излюбленной темой для риторических упражнений становится вымышленная переписка между Дарием и Александром. Такие письма еще и в недавние годы были обнаружены на папирусе в песках Египта. По сравнению с добросовестным трудом Арриана их историческое значение ничтожно. Особенно интересовались морализирующие трактаты нравственной оценкой Александра и (страница с рисунком. - Смолянин) вопросом о том, обязан ли Александр своими успехами собственным достоинствам или 'счастью'. Время императора Траяна особенно поощряло интерес к Александру и оценке его деятельности, так какТраян охотно сравнивал себя с Александром и благосклонно относился к тем, кто проводил это сравнение. Разумеется, что такое увлечение благоприятствовало появлению трудов об Александре и могло косвенно содействовать появлению 'Похода Александра' Арриана. Возник вопрос: кто стоит выше как полководец - Александр или римские военачальники? Мы узнаем об этой проблеме из произведении софиста-оратора Элия Аристида (117-189 гг. н. э.). Он, разумеется, ответил весьма уклончиво: Александр, мол, крупнейший полководец, но управлять завоеванными территориями он не умел. Этим ответом он и не унизил македонского полководца, и сумел угодить римлянам. Но важна не постановка вопроса и его решение Элием Аристидом: интересно, при каких условиях Александр Македонский был признан официальным Римом как гениальный полководец. Одно лишь восхваление Александра не могло удовлетворить Арриана. В своем произведении он пытается при всем положительном отношении к своему герою признать и отрицательные черты его поведения.
Особое место у Арриана в его 'Походе Александра' занимает описание Индии. Он очень интересовался этой страной. Это было свойственно всем грекам; Индия для них являлась тогда страной неизведанной, о ней доходили лишь отрывочные и противоречивые рассказы, разукрашенные мифотворчеством. Сказочники связывали подвиги античных богов с этой страной. В своем 'Походе
