вот тут бы, например, отлично было!
- Во двор! Во двор! - крикнули все в один голос.
Все бросились на лестницу и побежали вниз с шумом и смехом, толкая друг друга.
- Не зевай, смотри за Виктором, - шепнул Коклико фокуснику, а тот кивнул в ответ.
Актеры вышли из галереи вслед за прислугой, которая уже рассыпалась по двору; вдруг показался и медведь без намордника; раздались крики и публика кинулась толпой к противоположной стене.
- Теперь смотрите, господа и дамы, начинается! - крикнул фокусник.
Воцарилось мертвое молчание, все головы вытянулись вперед, чтобы лучше видеть, а фокусник взял медведя осторожно за ухо и привязал на веревке к кольцу, вделанному в стену у самой двери.
Кончив это, он слегка кольнул его в плечо. Виктор встал на задние лапы, зарычал и показал свои острые зубы. прислуга у стены подалась ещё назад.
- Посмотри-ка хорошенько на этих добрых людей, там вот перед тобой, сказал фокусник, - как только кто-нибудь из них задумает двинуться с места, - ты верно, друг Виктор, не прочь покушать, - можешь хватать и кушать себе на здоровье.
Виктор зарычал ещё злей, а публика задрожала от ужаса.
Тогда фокусник выпрямился во весь рост и, оставляя медведя, усевшегося на задних лапах прямо перед дверью, сказал своим товарищам, смотревшим из окон:
- Теперь, господа, можете пировать, сколько хотите; никто не пройдет в эту дверь без позволения Виктора, а он, ручаюсь вам никому этого позволения не даст.
- За стол! - крикнул Югэ.
Товарищи его тоже не дремали: они успели все очистить в буфете и на кухне. Стол, накрытый для маркиза Сент-Эллиса, буквально гнулся под множеством разнообразных блюд. За них принялись со всех сторон и шум поднялся страшный.
То, чего желал и ожидал Югэ, случилось: маркиз, разбуженный шумом и целый час напрасно звавший кого-нибудь, решился наконец сам посмотреть, что это за шум потрясает своды его замка. Догадываясь, что происходит что-то необыкновенное, он оделся наскоро, прицепил шпагу и пошел в зал, откуда раздавался этот жуткий гвалт.
Открыв дверь, он остановился на пороге, онемев от удивления и гнева.
За спиной у него кто-то подкрался, как кошка, и улыбнулся, увидев Югэ. Это был араб, бывший с маркизом в 'Красной лисице', тот самый, который один из всех тогда говорил с Югэ дружелюбно. На нем был тот же белый шерстяной бурнус, а в складках блестел широкий кинжал.
Югэ встал и, кланяясь маркизу, сказал:
- Вы обедали в Иль-ан-Ноэ, а мы ужинаем в Сен-Сави!
И, сорвав с себя парик и длинную бороду, с полным стаканом в руке, он прибавил:
- За ваше здоровье, маркиз!
Маркиз узнал его и испустил крик бешенства. Он обвел глазами всю комнату, удивляясь, что никого из слуг не видно.
- Кадур! - крикнул он, - отвори все двери и звони во все колокола! Зови Ландри, зови Доминика, Бертрана и Жюстена! Зови всех этих каналий... И если через пять они все не соберутся здесь, я им всем распорю брюхо!
Кадур, продолжавший смотреть на Югэ, не двинулся с места.
- Вы ищите своих людей, маркиз, сказал Коклико, кланяясь низко; не угодно ли вам взглянуть на окошко: вы сами убедитесь, что никто не идет вам на помощь, потому только, что не может двинуться с места. Извольте сами взглянуть, что там такое.
Маркиз бросился к галерее и увидел во дворе с одной стороны медведя, а с другой - всю свою прислугу. Как только кто-нибудь делал шаг вперед, медведь вставал на задние лапы и показывал зубы и когти. Никто не смел двинуться с места.
- Это мне пришла такая славная мысль, - пояснил Коклико. - Глупый зверь держит на почтительном расстоянии целый гарнизон. Не слишком лестно для рода человеческого!
В эту минуту поднялась портьера в конце галереи и показалась дама в великолепном бархатном платье, вышитом золотом. Она подошла с надменным видом; все глаза обратились на нее. За ней шла служанка с улыбкой на устах.
У дамы были чудные глаза, черные, полные огня; шла она, как настоящая королева. Она обвела всех вокруг спокойным и гордым взором, как будто уверенная, что, кроме почтения и поклонения, ничего не может встретить. И действительно, её решительный вид и ослепительная красота мигом остановили шум и крики; настало мертвое молчание.
Дойдя до середины зала, она развернула веер из перьев, привешенный на золотой цепочке, и спросила:
- Что это значит? Что это за шум?
- Это - мерзавец, которого я уже раз проучил, а теперь ещё и не так проучу за его неслыханную дерзость! - вскричал маркиз в бешенстве.
Югэ встал, отодвинул стул, снял шляпу и, подойдя, сказал:
- Маркиз преувеличивает: в первый раз он схватил меня предательски... А теперь, вы сами увидите, он будет наказан.
Дама безмолвно оглядела Югэ и спросила с улыбкой:
- А как вас зовут?
- Вы сейчас узнаете... А вы кто, позвольте спросить?
- Принцесса Леонора Мамьяни.
- А! Вы итальянка, значит, ещё лучше поймете все, что здесь сейчас произойдет.
И, обратясь к маркизу, продолжал так же хладнокровно:
- Маркиз, из ваших слов я ясно вижу, что вы не забыли, как варварски вы поступили со мной в гостинице 'Красная лисица'.
Маркиз схватился было за шпагу, но прежде, чем он успел её вынуть, двадцать рук схватили его и отняли всякую возможность защищаться.
- Кадур! Ко мне! - крикнул он в отчаянии.
Но Кадур только молча покачал головой. В одно мгновение с маркиза сняли верхнее платье и, как он ни бился, привязали его к деревянной скамье, оголив спину. Он позеленел от бешенства.
- Год тому назад, я, точно так же как теперь маркиз де Сент-Эллис, был растянут на скамье и связан, - объяснил Югэ принцессе, - как и он я звал на помощь, просил, умолял... Ничто его не тронуло: ни моя молодость, ни то, что я был совершенно прав! Я тогда ещё сказал ему: 'Лучше убейте меня! А то я отомщу вам!'. Он мне ответил: 'Попробуй!'. Вот я и попробовал, и мщу теперь за себя.
- Понимаю, - сказала принцесса.
Между тем маркиз отчаянно бился, пытаясь освободиться от веревок, но никакие усилия не помогали. Он испустил хриплый крик.
Принцесса подошла к Югэ и сказала:
- Я провела ночь под его крышей; неужели вы не дадите женщине права просить за своего хозяина?
- Все права за вами, без сомнения, но я обязан отдать ему долг, защитить честь опозоренного имени.
- Эта деревенщина ещё толкует о своем имени! - прохрипел маркиз.
Югэ вынул из-под платья спрятанную шпагу и, подняв руку, сказал:
- Бери свой хлыст, Жаклен!
Жаклен засучил рукава и схватил хлыст.
- Хочешь сто пистолей? - крикнул маркиз.
- Хочешь пятьсот, тысячу, десять тысяч? ...
- Ничего!
Удар за удар. Отсчитай ровно двенадцать, Жаклен. Холодный пот лил с лица маркиза.
- Поднимай руку! - крикнул сын графа Гедеона.
- Смотри, Жаклен, я начинаю... Готов ты?
