Данн взывал к Гриоту, клонился к нему, не сводил с его лица горящих глаз.
Гриот ответил:
— Данн… Господин, но мы же знаем: когда люди умирают, они уходят от нас.
— Это точно, — кивнул Данн. — Точно. Ты понял. Пойдем, Рафф. — И он пошагал в свою комнату, и собака рядом с ним.
***
А еще через несколько ночей Гриота разбудил солдат. Вид у него был взволнованный. Он безостановочно извинялся:
— Прости, капитан, мне очень неудобно тревожить тебя, но мы не знаем, что делать.
И вновь в свете раннего утра Гриот увидел Данна и Раффа, только теперь добавились двое солдат. Они стояли по обе стороны от Данна и держали его за руки. Рафф лаял.
— Гриот, — заговорил Данн, — они пытаются арестовать меня. Они думают, что я курил мак.
Гриот приблизился к генералу. Вообще-то, на наркотик не похоже: взгляд Данна был напряженным и печальным, в нем не было сумасшедшего сияния мака.
— Генерал странно вел себя, господин капитан. Он явно был не в себе.
— Все в порядке, — сказал Гриот, и солдаты отпустили Данна.
Было очевидно, что при аресте он сопротивлялся и, возможно, даже несколько раз ударил солдат.
— Вы правильно поступили. У вас приказ: арестовывать меня, если вдруг покажется, что я снова курю мак, — успокоил их Данн.
— Да, господин. Ты кричал. Стражники услышали и разбудили нас.
— А откуда вы знаете, что своими криками я не звал привидений, например? — Данн расхохотался собственной шутке.
— Все в порядке, — повторил Гриот.
— Капитан говорит вам, что все в порядке, — сказал Данн, обращаясь к уходящим солдатам.
— Идите-ка лучше к себе и ложитесь спать, — велел Гриот.
— Капитан говорит, чтобы вы возвращались к себе, — со смехом в голосе повторил Данн. Его происходящее почему-то очень забавляло.
— Да, господин. Доброй ночи, господин. — Солдаты исчезли в сумраке, скрывавшем учебный плац.
— Пойдем, Гриот. Пойдем, Рафф. — Втроем они дошли до входа в комнату Данна, где тот сказал Гриоту: — Спокойной ночи. И спасибо тебе, Гриот.
— Спокойной ночи, господин.
Закрывая дверь, он видел, как Данн сидит на кровати и обнимает снежного пса со словами: «Что мне делать, Рафф, что же мне делать?»
Добравшись до своей комнаты, Гриот тоже сел, обхватив голову ладонями:
— Что же мне делать?
Привидение, бродящее ночами по Центру, возникающее то на одной дороге, то на другой, — вот что осталось от Данна, от генерала Данна, от которого в лагере зависели все. Ведь вовсе не имя капитана Гриота повторялось солдатами как символ счастливого будущего. И в Тундре говорили не о Гриоте, а о генерале Данне, и ждали его вторжения в надежде, что оно принесет не только спасение, но и прекрасную новую жизнь. (Гриот относился к подобным надеждам со всей серьезностью, без малейшей насмешки. Сам он представлял эту новую жизнь как некое подобие армии в Агре: в основание ее будут положены справедливость, порядок и доброта.) Только имя Данна обладало такой силой — хотя и не совсем понятно почему. Гриот часто размышлял над этим и наблюдал за Данном, стараясь, правда, чтобы тот ничего не заметил. А что будет, задумывался он, что будет, если однажды все его солдаты и беженцы, которые станут солдатами, вдруг перестанут говорить восхищенным шепотом о великих подвигах генерала Данна, перестанут при его появлении восклицать: «Вот он, генерал Данн! Смотрите, вон он идет»?
Гриоту приходилось допустить, что остальные видят в Данне что-то совсем иное, нежели он сам, а он видел потерянного, блуждающего по лагерю человека, замирающего, когда ему являлись привидения — вернее, одно привидение. Гриоту больно на него смотреть, но в лагере восхищенно перешептывались: «Вот генерал!» — и видели в нем символ будущего.
И оно, это будущее, должно было начаться как можно скорее, пока все их старания не пошли насмарку.
Нужно было уходить, прежде чем вода затопит Центр. В самом сердце Центра Гриот обнаружил настоящее одеяло черной плесени, ползущее от основания стен. Они-то думали, что все сооружение покоится на прочном каменном фундаменте. А оно стоит на воде. Гриот показал Данну черную мохнатую пленку на стене.
— Очень хорошо, Гриот. Я вижу. Мы должны спешить.
— Да, господин, должны.
— Ладно, но сначала…
Гриот отправился в путь на запад — на ферму. Он хотел призвать на помощь Шабиса. На ночь Гриот остановился на постоялом дворе под горой, где неожиданно встретил Шабиса с девочкой — Тамар. Определенно, время не стояло на месте: малышка сильно выросла. Должно быть, ей исполнилось уже лет шесть, а на вид еще больше — и потому, что она была довольно высокой для своего возраста, и потому, что была серьезным, наблюдательным ребенком.
Гриот, Шабис и Тамар сидели в отдельной комнате, вдали от шума и гама постояльцев, плотно прикрыв дверь. Повсюду ходили солдаты с черными одеялами через плечо, — значит, кто-то воспользовался идеей Гриота. И этот кто-то был не кто иной, как Кайра: черное одеяло означало принадлежность к ее армии. В общей комнате было полно ее солдат. Несомненно, появление Гриота на постоялом дворе было замечено и на ферму уже отправили гонцов с известием.
— Ты должен вернуться, — сказал Шабис. — Немедленно. Только мы с тобой пойдем по отдельности. Я и Тамар прибыли сюда незаметно для солдат. Я знаю тайный проход через болота. Дочку я возьму с собой, но втроем нам не пробраться.
— Так вы…
Шабис понял, что хотел сказать Гриот.
— Да, мы сбежали. Если я хочу сохранить своей дочери жизнь, то должен увести ее от Кайры. Но сейчас нет времени на рассказы и объяснения. Мы придем в Центр. Скажи Данну, чтобы ждали нас через день или два. А ты, Гриот, уходи. — Он стукнул по столу, и вошел хозяин постоялого двора. — Как только Гриот поест, покажи ему секретный выход из дома. — Шабис положил на стол несколько монет.
Хозяин сказал:
— Ох, сколько солдат, сколько солдат! Для торговли хорошо, но уж очень беспокойно на душе.
Шабис и Тамар поднялись из-за стола, сложили в свои заплечные мешки еду, послушали, нет ли кого за дверью, и потом тихо вышли. Хозяин остался стоять у раскрытой двери, прислушиваясь. Гриот встал рядом с ним. Две тени скользнули через дорогу и исчезли в болотах. В прорехи между туч изредка пробивалась луна, бросая отблески на лужи и клочья неизменного тумана, и тогда можно было различить высокую фигуру и маленькую — как две тени среди теней.
Хозяин постоялого двора принес Гриоту немного еды и заметил, что ходить по ночам с красным одеялом на плече будет небезопасно. Он дал юноше обычную коричневую накидку — из тех, что носят чуть ли не все жители Тундры.
— Я обменяю ее на твое красное одеяло. Может, и пригодится когда-нибудь.
Через час Гриот, похожий на работника из Тундры, крадучись покинул постоялый двор и пошел обратно в Центр. Добрался он туда, когда день уже был в самом разгаре. Охрана не хотела пропускать его и только после долгих убеждений признала капитана Гриота.
Выбрав подходящий момент, Гриот рассказал Данну о том, кто скоро к ним прибудет.
