знающих и умелых людей — это просто замечательно. Мы можем превратить Тундру в сказку, господин.
— Да, место прекрасное. Но, Гриот, а мы сами, прекрасны ли мы? Ты думал об этом?
— Поживем — увидим. Уже очень скоро станет видно.
— Ну что же. Раз ты доволен, Гриот, то и у меня не должно быть причин для недовольства.
***
Шло время. И вот уже по саду гуляет высокая девушка, в которую превратилась Тамар. Ее рука лежит на голове большого белого пса — не Раффа. Малышка так плакала, когда Раффа не стало, что ей подарили снежного песика. С тех пор он стал ее верным спутником.
Гриот смотрел на девушку из окна. Сейчас он занимался тем, что подсчитывал запасы еды в хранилищах. Тундра процветала; запасов было множество. На площади, неподалеку от того здания, где сидел Гриот, проходила строевая подготовка солдат. Выглядели они почти как та армия, что когда-то маршем вошла в Тундру, но на самом деле состав ее значительно обновился. Войны на востоке заканчивались, по крайней мере часть из них, и многие солдаты возвращались домой. Зато на юге разразилась засуха, и люди бежали от нее в северные страны. Беженцев становилось все больше и больше, и они с радостью оседали в Тундре, где в обмен на воинскую службу их кормили и одевали. К тому же Тундра ни с кем не воевала. Данн шутил, что он генерал, у которого есть армия, но для которого не нашлось войны.
— И что ты скажешь о таком горе-генерале, а, Гриот?
Тот промолчал, хотя мог бы ответить: «Не войны делают генералов».
Только одного опасался Гриот: что Али решит вернуться к себе на родину. В его стране установился мир, и новый правитель слал Али гонцов с приглашением занять высокий пост.
Али был наставником Тамар, врачом Данна и советником Гриота во всех делах. Всегда, когда Гриоту нужна была помощь, он мог рассчитывать на Али.
Данн знал о его тревоге (казалось, что Данн умеет читать мысли других людей). Он сказал Гриоту, что если Али уйдет, то найдется другой хороший врачеватель, а Тамар уже достаточно выросла и поумнела, чтобы учиться дальше самостоятельно. И зачем Гриоту советчик? Он явно недооценивает собственные способности.
— И к тому же у тебя нет никаких оснований беспокоиться, Гриот. Али никогда не оставит меня. Он говорит, что в прошлой жизни был моим братом.
— Сказать можно все что угодно.
— Он говорит, что знает. Он помнит.
— Ладно, не буду спорить, если тебе нравится так думать.
— Ты всегда такой разумный, Гриот. Но должен тебе признаться, подобная мысль мне и правда нравится.
— Я удивлен, Данн. Мне казалось, что идея о том, что мы всегда вынуждены начинать заново, тебе ненавистна.
— Но ведь в перерождениях могут быть вариации, верно? Предположим, в следующий раз я буду рожден Куликом, цель жизнь которого — преследовать Маару и Данна.
— Ты шутишь, Данн!
— Разве я часто шучу над подобными вещами, а, Гриот?
Лета в конце концов тоже пришла в Тундру, несчастная, стыдящаяся сама себя. Ей выделили здание, которое со временем стало называться Лекарской школой. Там она со своими девушками обучала целительству. Оказалось, что в Речных городах существовала развитая медицина. Поскольку засуха засыпала песками один город за другим, тамошние целители стремились в Тундру, которая пользовалась теперь повсеместно славой как центр врачевания.
Писцы и ученые, которые изучали в большом зале Центра записи, найденные в тайнике, тоже получили отдельное здание, где они хранили и исследовали то, что сумели принести с собой в Тундру. Данн проводил там почти все свое время, это было его любимым местом. И Тамар тоже частенько просиживала там днями напролет. Она собиралась возглавить это хранилище знаний, когда станет взрослой. Что почти уже произошло.
Каждый, кто входил в это здание, первым делом видел высокую белую стену, почти пустую, только на самом верху ее было написано:
Это огромное белое пространство символизирует утраченное знание Древнего мира. Маленький черный квадрат в нижнем правом углу представляет собой объем того, что известно человечеству сегодня. Просим всех посетителей задуматься на несколько мгновений и спросить себя: не владеют ли они неким знанием, которое не является общеизвестным, которое можно было бы добавить к нашему единому знанию. Когда-то, давным-давно, весь мир имел единую культуру. Помните, что от этой культуры нам достались лишь фрагменты.
Этот город был выбран столицей Тундры потому, что стоял он на длинном, широком холме. Множество деревьев окружало симпатичные здания из желтого кирпича (под цвет почвы в этом районе).
Сюда приходили люди со всей Тундры, чтобы увидеть Данна и девочку, которая унаследует его власть. В городе даже построили специальные постоялые дворы, чтобы принимать и кормить всех этих людей.
Иной раз Данн произносил фразу, ставшую со временем шуткой:
— Ах да, Гриот, я же обещал тебе!
И тогда небольшой отряд из четырех человек — Данн, Гриот, Тамар и Али — отправлялся путешествовать по другим городам.
В таких случаях Данн с готовностью соглашался на все, чего хотел от него Гриот: ходил по центральным улицам, останавливался, разговаривал с людьми, слушал их рассказы. Он окончательно поправился, снова был здоровым и крепким и уже не очень отличался от того, прежнего Данна. Но более внимательный взгляд обнаружил бы налет седины на черных волосах, да и глаза его теперь уже не блестели, как в юности.
Данн всегда был вежлив, терпелив, постоянно улыбался людям. Он мог часами сидеть и слушать любого, кому нужно было высказаться. Он слушал, кивал, улыбался, утешал… но по большей части, конечно, слушал. За это его очень любили и в Тундре, и далеко за ее пределами.
Высокий, но слегка сутулый улыбающийся человек… Его улыбка — вот что заставляло Гриота задумываться. Ироничная? Да, неизменно. Ласковая, добрая? Пожалуй… Но таилось в ней и что-то еще, намек на… неужели жестокость? Нет, то было глубоко спрятанное и давно сдерживаемое нетерпение. Все считали Данна бесконечно терпеливым, но порой он взрывался гневом, и происходило это обычно из-за Гриота, который докучал ему своими планами и уговорами (Гриот и сам понимал, что иногда раздражает Данна). Каждый раз, когда это случалось, капитан пугался, а генерал извинялся с оттенком укоризны в голосе:
— Не волнуйся, Гриот, тебе нечего бояться. Я держу того, Другого, под контролем. Все будет нормально, обещаю тебе. — И потом добавлял: — Но иногда я слышу, как он воет, сидя на цепи, — вот и сейчас тоже, слышишь? Нет-нет, я пошутил, Гриот, это всего лишь шутка.
Закончив с делами в хранилище знаний, Данн обычно шел в сад, где высился необычный памятник. Посреди постамента, сделанного из плит желтоватого камня, стоял длинный неровный обломок белого цвета, который был похож на лед. На самом деле это был кусок кристаллической породы, найденный далеко в горах Тундры. Данн хотел, чтобы камень выглядел как лед.
Здесь был похоронен Рафф. Данн садился на край постамента и в одиночестве проводил так вечерние часы, иногда до самой темноты. Гриот тоже приходил туда, побыть с Данном.
— Видишь ли, Гриот, он любил меня. Любил по-настоящему, Гриот, понимаешь… Этот пес был моим
