– Хорошо, готов оказать вам любезность. Прошу вас, покажите мне вашу рану.
– Она… она там, где… Словом, здесь я вам показать ее не могу, – густо покраснев, пролепетала Энн. – Так что уж давайте пройдем в вашу комнату, что ли.
– Конечно, конечно, если вам будет угодно, – заверил девушку Ален.
Стараясь сохранять хладнокровие, он стал искать необходимые инструменты, после чего проводил девушку в свою комнату. Та украдкой обвела его оценивающим взглядом.
– Усаживайтесь, мисс Лэкстон, – предложил Ален.
Энн сняла шерстяной плащ и уселась на край кровати с балдахином.
– Вам нечего меня смущаться. Я не сделаю больно, – попытался он успокоить Энн, видя, что девушка явно нервничает. – Ну, где там ваша рана?
– Дайте мне вашу руку, – попросила девушка, и когда он с готовностью протянул ей ладонь, Энн, приподняв юбки, сунула ее под них. Пальцы Алена коснулись бархатной девичьей кожи бедер. Энн стала двигать его ладонь выше, пока кончиками пальцев он не ощутил волосы на лобке. Ален ошарашенно посмотрел на Энн. Желание, только что с таким трудом подавленное, пробуждалось в нем вновь. В синих глазах девушки уже не было и следа стыдливости, а один лишь дерзкий вызов и нечто похожее на презрение. Она понимала, что Ален у нее в руках, что он не в силах противостоять воспламенившейся в нем страсти. Взгляд его спускался до ее шеи, потом к грудям, набухшие соски которых отчетливо проступали под слабо затянутым лифом. Девушка, будто угадав его желание, с готовностью опустила платье до плеч.
– Что вы делаете? – только и смог вымолвить Ален, не в силах отстраниться. Его руки будто жили своей собственной жизнью, поглаживали шелковистые упругие бедра, которые словно по мановению волшебной палочки разошлись в стороны. Ален поднял юбки выше, чтобы прикоснуться губами к восхитительной молодой плоти. И не в силах больше сдерживаться, он повалил Энн на постель и стал покрывать поцелуями ее плечи, маленькие упругие груди, живот… Возбуждение росло; казалось, оно вот-вот разорвет его на части, от него кружилась голова, Ален не в состоянии был видеть ничего, кроме этого молодого тела. Припав ртом к ее губам, он в пылу охватившего его желания не ощутил того, что губы девушки оставались твердыми и неподатливыми. И даже высвобождая окаменевший член, не почувствовал, как судорожно дернулось тело девушки, словно сопротивляясь насильнику. И семя, так долго рвавшееся наружу, излилось внутрь при первом же толчке, слишком быстро, чтобы принести ему истинное удовлетворение.
Постепенно придя в себя, Ален тяжело отвалился от Энн, лежавшей под ним словно статуя.
– Энн, я… я не хотел этого… Сам не знаю, что на меня нашло! Простите меня!
Едва Ален отстранился, как девушка выпрямилась, спрыгнула с кровати и стала поспешно затягивать лиф. Задним числом Алену казалось, что все произошло за долю секунды.
– Энн, постойте! Постой, Энн! – выкрикнул Ален вслед ей. Вскочив с кровати, он, даже не приведя себя в порядок, не обращая внимания на сползшие до колен штаны, сбежал вниз, распахнул дверь, но девушка уже исчезла среди прохожих.
Вечером, когда они с Иеремией сидели за ужином, иезуит был немало удивлен молчаливостью обычно столь словоохотливого Алена.
– Ален, что-нибудь произошло? – осведомился он после нескольких минут молчания. – Что-то вы сегодня будто воды в рот набрали.
Лекарь вздрогнул при этих словах друга и растерянно уставился на Иеремию.
– Да нет, ничего, просто задумался, – вяло попытался отговориться он.
– Кит мне сказал, что сегодня после обеда заходила Энн Лэкстон. Она что-нибудь говорила насчет убийства матери?
Ален открыл рот, чтобы ответить, но понятия не имел, что сказать. Мгновение спустя откашлялся и пробормотал:
– Она приходила… В общем, ей потребовалась одна мазь.
Иеремия, недоверчиво наморщив лоб, посмотрел на собеседника. Нет, тут явно что-то не то, подумал он.
– Ален, что произошло?
– Ничего. А что должно было произойти?
– Ален, надеюсь, у вас не дошло до близости с этой девочкой?
– С девственницей? Я не безумец в конце концов! – возмутился лекарь и тут же залпом опустошил бокал вина, после чего резко поднялся из-за стола. Пожелав другу доброй ночи, он немедленно направился к себе.
Половину ночи Ален не спал. Он был не в состоянии уснуть от охвативших его мыслей. Во второй раз за этот день он корил себя. Что он наделал? Лишить девственности невинную девушку, почти девочку! Хорош, нечего сказать. Это самое глупое, что мог сделать тот, кто поклялся всю жизнь оставаться в холостяках. Что на него нашло? Где был его разум, если он позволил восторжествовать своему двадцать первому пальцу? Стыд и позор! Да и эта Энн Лэкстон! Оказывается, она еще та штучка! И не подумаешь. Но более всего его занимал вопрос – почему? Почему она явилась к нему и предложила себя, словно последняя уличная шлюха? Может, влюбилась в него? Нет уж! Храни его от этого Пресвятая Дева Мария! Нет, с ней непременно надо поговорить и выяснить, что к чему.
На следующее утро, едва Иеремия ушел по своим делам, Ален направился на Дак-лейн. Правда, он явно не собирался выяснять отношения с Энн в присутствии ее отца, а тем более братца, поэтому не стал заходить в дом, а из укромного местечка примялся дожидаться, пока выйдет Энн. Его терпение было уже на грани исчерпания, когда около полудня он увидел, как Энн, выйдя из дома, отправилась куда-то – наверняка за покупками. Ален последовал за ней. Когда отошли достаточно далеко от дома Лэкстонов, Ален нагнал ее и позвал.
– Энн, постойте, нам нужно поговорить!
Девушка, полуобернувшись, едва взглянула на него и, ускорив шаг, пошла дальше.
– Да подождите же, Энн!
Девушка никак не реагировала. Нагнав Энн, Ален взял ее за плечо.
– Энн, нам необходимо поговорить о том, что произошло вчера, – задыхаясь, выговорил он. – Вы просто взяли да убежали, я и слова сказать не успел. Я хотел извиниться перед вами.
Смерив его презрительным взглядом, она сквозь зубы произнесла:
– Пойдемте со мной.
Слегка ошарашенный, Ален послушно последовал за девушкой. Они прошли несколько ярдов вперед, после чего Энн решительно завернула в какую-то конюшню. Не оглядываясь на него, прошла через пропахшее лошадиным навозом обширное помещение и остановилась у стены, где кучей была свалена солома. Повернувшись к Алену, посмотрела ему прямо в глаза и стала медленно раздеваться.
Ален, не веря глазам, смотрел на нее. Все прежние установки, все ограничения враз улетучились. Он вновь ощутил навязчивое желание обнять это тело, прильнуть губами к молочно-белой коже и… Разозлившись на себя, он стиснул зубы.
– Энн, я сюда не за этим пришел, – укоризненно произнес он, качая головой.
Глаза девушки на мгновение полыхнули яростью.
– Ага, не за этим! – с издевкой повторила она. – Эх вы, лицемер несчастный! За этим! За этим! Вы ведь все хотите только этого! И больше ничего!
Не успел он опомниться, как Энн, оттолкнув его, выбежала из конюшни. На сей раз Ален не бросился ей вслед.
Глава 8
Иеремия услышал, как перед лечебницей остановилась карета, и выглянул в окно посмотреть, кто приехал. Разглядев герб судьи на дверце, он отложил перо, прикрыл чернильницу и поспешил вниз, не дожидаясь, пока Ален позовет его. Внизу в приемной дожидался кучер сэра Трелони.
– Кто-нибудь занемог? – обеспокоенно осведомился Иеремия.
– Нет, сэр. Его сиятельство отправил меня за вами.
– А что такое? Что-нибудь новое об убийстве повитухи?
– Знать не знаю, а только вы должны поехать на речку Флит.
– На Флит? – невольно повторил Иеремия. – Ладно. Сейчас одеваюсь, и едем.
Иезуит сел на заднее сиденье кареты. Несмотря на плотно закрытую дверцу, внутри было холодно.
