договору даже до официальной церковной церемонии обручения. Джейн сняла кольцо и, наверное, в сотый раз прочла выгравированную на нем надпись: «Соединены одним лишь Господом». И улыбнулась.
– Мадам, у вас такой счастливый вид, – раздался голос Рут. Служанка как раз в этот момент вошла в комнату невесты. – Как прекрасно, что их светлость решил вновь жениться. Его покойная супруга тоже хотела этого. Она была доброй женщиной.
Настроение Джейн омрачилось.
– Прискорбно. Он наверняка всем сердцем любил ее.
– О да, да. И когда она умерла, он места себе не находил.
– Она умерла во время родов?
– Да, роды были неблагополучные. А она так хотела подарить его светлости наследника. Да видно, не судьба. Господь распорядился по-другому.
Не прекращая, камеристка открыла огромный дубовый сундук и достала из него свадебное платье Джейн. Пошитое из дорогой серебряной парчи, оно было искусно украшено серебряным кружевным плетением. Везде – по корсажу, рукавам и юбке – были разбросаны пестрые бантики.
Сначала Джейн надела свежую нижнюю сорочку, одну за другой нижние юбки, и уж потом камеристка помогла ей одеться в платье. Из-за обилия серебряного шитья оно заметно потяжелело, и молодая невеста обеспокоенно спросила себя, сумеет ли в столь помпезном облачении одолеть путь к алтарю. Свадебный ансамбль завершали богато украшенные вышивкой перчатки; им, согласно обычаю, придавалось во время свадебной церемонии особое значение. Жених распорядился заказать не одну дюжину украшенных бахромой перчаток, которыми намеревался одарить гостей.
– Какая вы красавица, мадам! – восхищалась камеристка бережно расчесывая пепельно-русые, спускавшиеся до самых бедер волосы Джейн. На церемонии венчания невеста появлялась с непокрытыми волосами, символизирующими непорочность. – Мадам, вам пора. Вас подружки невесты дожидаются.
И верно, из-за двери послышалось хихиканье. У Джейн запылали щеки. Осторожно поднявшись с низенького табурета, она направилась к дверям. Идти было трудно – она еще не совсем освоилась с платьем. Едва она вышла, как ее окружили шесть молоденьких, празднично разряженных девушек. У каждой в руке веточка розмарина – символ любви и верности. Одна из подружек невесты водрузила на голову Джейн венок из цветов. Джейн ощутила их аромат. После этого девушки подошли к экипажам. Дэвид и Джеймс, оба ее двоюродных брата, которым предстояло проводить кузину к алтарю, уселись вместе с ней в первую карету. Несмотря на царившее вокруг веселье, в присутствии братьев Джейн чувствовала себя не в своей тарелке. Неужели даже сейчас, по пути в церковь, они примутся осыпать ее упреками? К чему? Ведь все равно уже ничего не изменишь, даже если бы она захотела – помолвка в глазах света, да и церкви, все равно что само венчание.
– Значит, все-таки сумела, милая кузина, – иронизировал Джеймс. – Да, тут ты не прогадала – подцепила крупную рыбину. Ну и будь с ним счастлива. И семейство свое не забывай, слышишь?
Джейн поняла, что ее двоюродный брат с утра успел хлебнуть, поэтому промолчала, не желая раззадоривать его. Он вообще день ото дня становился все непредсказуемее. Куда подевался веселый шаловливый мальчуган, с которым они вместе росли?
– Так ты надела подвязки, подаренные отцом? – лукаво улыбаясь, полюбопытствовал Джеймс. – Чтобы и твоим братьям было чем позабавиться, прежде чем ты отправишься на супружеское ложе.
По обычаю братья невесты, или пажи, как их называли, отбирали у невесты подвязки и оставляли их себе на память.
Дэвид, которого понемногу начинала раздражать болтовня Джеймса, неприязненно посмотрел на брата.
– Возьми себя в руки, – бросил он ему вполголоса. – Сколько бокалов ты уже успел опрокинуть с утра пораньше?
Тот, пожав плечами, отвернулся и стал смотреть в окно кареты.
Вскоре показалась зубчатая башня построенной еще норманнами деревенской церкви. Когда карета остановилась у портала, Дэвид протянул кузине руку, помогая сойти. Тут же подошли подружки невесты. Собирались гости, среди них и племянница судьи с супругом. Джейн почти никого не приходилось видеть раньше из собравшихся здесь, но она знала, что в большинстве это были служители закона, коллеги ее будущего мужа. Музыканты выводили незатейливые мелодии на лютнях, скрипках, флейтах, цимбалах и трубах.
Джеймс высматривал в толпе жениха, развлекавшего гостей до прибытия невесты. Надо сказать, сэр Орландо в этот день постарался выглядеть, как подобало случаю – великолепный шитый золотом камзол, бархатные бриджи, тончайшего кружева сорочка, кремовые перчатки. Завидев счастливый взгляд Джейн, он ободряюще улыбнулся, но тут подружки, снова взяв в кольцо, повели ее ко входу в небольшую церковь. Джейн последовала за своими братьями по усыпанной камышом дорожке.
В церкви царил такой холод, что она невольно поежилась. Во времена королевы Елизаветы венчание происходило у врат церкви. Бабушка Джейн не раз рассказывала ей об этом, но с тех пор традиции стали другими. Будущий супруг ожидал ее у алтаря. Джейн, став по левую сторону от него, вложила свою ладонь в его руку. Перед началом церемонии жених и невеста сняли перчатки. Она почувствовала ласковое пожатие его теплых пальцев, и сердце девушки замерло. Нет, никто и ничто не разлучит их!
Церемония началась. Сэр Орландо, глядя в изумрудные очи суженой, негромко, но торжественно произнес положенную клятву:
– Я, Орландо Трелони, беру тебя, Джейн Райдер, в жены и обещаю с этого дня любить и почитать тебя в добрые и плохие времена, в богатстве и бедности, в хвори и во здравии, до тех пор пока смерть не разлучит нас, и, как велит святая церковь, клянусь тебе в вечной верности.
На мгновение руки жениха и невесты разомкнулись, после чего Джейн, взяв жениха за руку, тоже произнесла свою клятву, причем даже не сбившись. Затем сэр Орландо выложил положенные десять шиллингов в пользу церкви, положив монеты вместе с кольцом, которое Джейн сняла с правой руки, на раскрытый молитвенник у пастора в руках. Последний убрал деньги, осенил кольцо крестным знамением и протянул молитвенник жениху. Сэр Орландо снова нежно взял левую руку Джейн, чтобы надеть ей на палец кольцо.
– Кольцом этим я беру тебя в жены, вручаю тебе золото и серебро, обещаю быть преданным тебе душой и телом и дарую тебе все мною нажитое.
Еще несколько мгновений сэр Орландо держал кольцо у большого пальца Джейн, затем произнес:
– Во имя Отца…
И, перенеся кольцо к ее указательному пальцу, проговорил:
– …и Сына…
Затем, когда кольцо оказалось уже у среднего пальца:
– …и Святого Духа…
И, наконец, надел его на безымянный палец невесты, сопроводив это заключительным:
– Аминь.
Пастор, благословив новобрачных, начал проповедь об обязанностях, которые несет с собой брак. После службы приглашенные угостились стоявшим тут же в кубках вином, в которое перед тем окунули ветки розмарина и хлебцы.
Новоиспеченные супруги прошествовали к выходу и, оказавшись на улице, увидели восторженную толпу, которая принялась забрасывать их крошками овсяного пирога. Сэр Орландо помог Джейн усесться в карету и попытался стряхнуть с платья крошки.
– Да они у тебя в каждой складке и в волосах тоже, – улыбаясь, сокрушался королевский судья, пытаясь извлечь из своего парика крошки покрупнее. Взяв руку Джейн в свою. Трелони нежно посмотрел на супругу. – Моя жена! – с гордостью объявил он. – Нет, никакими словами не выразить того счастья, которым вы одарили меня, став моей женой.
Изумрудный взор Джейн сиял.
– Я тоже очень, очень счастлива. Потому что люблю тебя так, что не в силах высказать.
Она ожидала, что муж поцелует ее, но он лишь нежно дотронулся до ее щеки. Все время, пока они ехали, сэр Орландо Трелони не выпускал руку Джейн. Прижавшись к нему, она положила голову ему на плечо. Но эта идиллия длилась недолго. Стоило приехать в Окли-Холл, как снова началась суматоха.
