– Но она же хочет кушать!
– Ах, нет, садитесь!.. Начнем сразу с горячего!
– Марго, милая, но почему у тебя такой вид? Ты больна?
Марго улыбалась, сидя на софе в углу комнаты. Это был привычный с детства гомон ее непобедимых тетушек. Она и не знала, что так соскучилась по ним, а ведь когда-то их суета сильно раздражала, и ей приходилось воевать с ними! Трое из тетушек жили в Бисмарке, а одна – где-то неподалеку, и на все праздники «непобедимая гвардия» неизменно собиралась у кого-нибудь дома.
Совершенно непонятно, как при таком тесном общении маме и отцу удалось скрыть от них причины своего развода. Но ни одна из тетушек так и не узнала о той некрасивой истории, приключившейся с их семьей два года назад по милости ее сестрички Софии.
Наконец все уселись обедать, если можно было вечернюю девятичасовую трапезу назвать «обедом», но тетушки любили выражаться по-европейски. Билли – единственный мужчина, оказавшийся сегодня за столом, – сидел почти напротив Марго и без стеснения разглядывал ее. А пока все покатывались со смеху над каким-то анекдотом, послал ей незаметный, откровенный и даже несколько пошлый воздушный поцелуй. Марго добавила к своим выводам о вкусах сестры еще одно наблюдение: София любит мерзавцев.
В какой-то момент, в самой середине расспросов о Канаде и огромных черных медведях, живущих в тамошних лесах, о городе Эдмонтоне и местном французском языке, Марго отключилась от всего происходящего. Ей стало не слышно, что говорят тетушки, перестали веселить шутки Билла и его косые взгляды на Софию, а потом – откровенные на нее… Она вспомнила скупой рассказ Рича о его детстве. Интересно, а как он обычно отмечал Рождество? Наверное, к ним тоже приходили родственники, наверное, у них за столом тоже собиралась большая дружная семья… пока не ушел отец. У него была одна мама. И у нее сейчас – только мама. Больше в доме не осталось ничего своего. «Надо же! – вспомнила она веселый голос Рича, – они умудрились связать нам одинаковые свитера! Я обязательно надену свой, как только приеду в мотель!».
И тут Марго поперхнулась вином и уставилась на свой живот. Она до сих пор сидит в своем белом свитере! Пройдя этот бесконечный круг переездов из мотеля к Джонни, а потом еще к настоящему Джонни, пережив пять дней без одежды и личных вещей, износив и выкинув две спортивные майки, Марго сегодня утром наконец забрала у Мика свою сумку. Там было много вещей: и брюки, и блузки, и даже вечернее платье, и куча косметики! Но она ничего, ровным счетом ничего не вытащила оттуда с тех пор, как ушла от Рича. Ибо наряжаться стало просто бессмысленно. Она вспомнила, как в первый вечер, едва расположившись в мотеле «У старого шамана», торопилась спуститься в бар и вертелась у зеркала в своем номере. Именно тогда и был надет этот белый свитер. Она примеряла несколько вариантов одежды, но остановилась почему-то именно на нем, хотя было жарко. Почему? Наверное, подсознательно ей уже тогда хотелось флиртовать с Ричем. И опять же – почему? Она вспомнила, как разочаровалась, увидев их с Миком вдвоем за столиком. И разочаровалась не потому, что ждала большего количества посетителей, а оттого, что, по какому-то подсознательному сценарию, Мик уже являлся лишним в их троице. Вот так. Рич был прав, когда сказал, что она в первый же вечер ревновала его к той… как же ее…
– Марго-о! Ты уснула с открытыми глазами?
– Причем с широко открытыми!
– Ах, сестренка, что ты пристаешь к ней? На ней лица нет…
– Марго, ты увидела призрак за спиной Билли?
– А? Что? – Она даже не сразу заметила, что ее зовут по имени.
– Марго!!! Ты облила свитер красным вином!
– Ой, мама, прости. Это – мой любимый свитер… – И она, словно кошка, потерлась о воротник, где еще стоял запах одеколона, которым душился Рич. – Я встретила человека, у которого – точно такой же! И ему тоже связала мама! Представляешь? – И она вспомнила, что так и не посмотрела свитер Рича.
– Очень может быть, дорогая, это стандартный узор, я в свое время могла такое…
– Марго, отнеси его в ванную, я сама его постираю сегодня же, а то потом пятно будет трудно вывести.
– Спасибо, мама. Тем более я ношу его уже… не важно, сколько.
Она еще раз провела ладонью по плечу и, закрыв глаза, вдохнула запах Рича. На нее внимательно смотрел Билли. Глаза его были хитро прищурены.
– Ну а как там твое будущее замужество? – спросила тетя Евлалия.
– Да! Хелен, подожди резать мясо! Давай, расскажи нам, детка: твой Мик уже сделал тебе предложение?
– Ах! Наверное, он сделал его на Рождество!
– А когда мне делали первое предложение… Это было в тысяча девятьсот…
– Глэдис, помолчи! Марго, мы видели только фото твоего боксера, но почему он до сих пор не приехал сам?
– А какое колечко он тебе подарил? Ах, ну режь свое мясо, дай я спрошу!
Марго сидела, онемев. Врать сейчас не хотелось, да и просто не получилось бы: слишком она расслабилась.
– Тетушки, давайте я вам завтра все расскажу! Я так устала, а это длинная история.
– Только, чур, на завтрак!
– Мы заварим побольше кофе…
– Ну ты же знаешь, дорогая, у меня от кофе – мигрени две недели…
Марго уже не могла слушать их. Она извинилась и встала из-за стола. Тетушки щебетали о том, как Глэдис выходила замуж за своего первого мужа, который лично знал Элтона Джона, и уже спорили о чем-то недоступно высоком…
Марго вышла на кухню, не включая большой свет, и стала всматриваться в темноту за окном. Дождь не утихал, сад был серый, голый и совсем не новогодний. Она прошла к холодильнику, чтобы взять сыр, который просили принести, и взгляд ее за что-то зацепился. Вернее, сначала, в неясном свете настенных бра, мелькнули перед глазами смутно знакомые очертания. Марго не поняла, что это, почувствовав только, что в душе взорвалась буря острых эмоций. Тогда она перевела взгляд на соседнюю стену, которая всегда была голой и некрасивой, и увидела, что теперь там висит новый постер.
Сначала она, правда, подумала, что на кухне появилось второе окно, до того была велика картина, но, посмотрев на изображение, Марго шумно выдохнула и поднесла ладонь к губам: так она всегда встречала сильный испуг. Дешевый постер в пластиковой рамке изображал снежный склон горы, заросший молодыми елками, которые в блестящих зимних лучах солнца отбрасывали темно-синие тени. Склон был абсолютно таким же, по которому ехали они с Ричем, ей даже показалось на секунду, что расположение леса вдалеке и бугорки на снегу – точно скопированы с того места, где они катались на лыжах.
– Неожиданно, – проговорила она, медленно отнимая ладонь от губ.
– Что, крошка моя?
Марго обернулась: перед ней стоял Билли и улыбался пошлейшей из своих улыбочек, по крайней мере, из тех, которые она видела сегодня за столом.
– Крошка, ты меня заводишь! Гораздо больше, чем твоя сестренка!
– Да-а, – протянула Марго, скорее отвечая своим мыслям.
– Что такое? – тихо и как-то очень интимно спросил тот, приближая к ней лицо.
– Я говорю, любит София мерзавцев.
– Нас все любят.
– Но ты же не собираешься на ней жениться?
– А ты не собираешься за своего Мика!
Марго вздрогнула: как и все мерзавцы, Билли, очевидно, отличался большой прозорливостью.
– Это тебя не касается.
– Значит, ты не такая. Понятно.
– Не какая?
– Я подумал: сидит девушка, говорит об одном мужчине, а сама трется о свитер и явно вспоминает другого!
Марго с глубоким интересом посмотрела на Билли.
