— Не морочь мне голову. Я все знаю. Но бешусь не от ревности.
— А от чего?..
— От чего?
— Подожди, а как же Фрэнк…
— Да мне вообще наплевать, с кем ты спишь!
Нет, что-то пошло не так. Джонни говорит не так, она отвечает не так. И все вообще идет не по плану.
Стоп. Надо сосредоточиться…
— Подожди, Джонни. Откуда тебе известна эта глупая история? Фрэнк он… он ничего для меня не значит, просто…
— Из твоего письма. Я прочитал твое письмо, которое ты вчера в одиннадцать вечера отослала Мадлен, а оно черт знает каким волшебным образом прибыло в мой почтовый ящик на работе.
— А что ты делал вчера в одиннадцать на работе?
— Переделывал отчет за своей тупой секретаршей, которую ты подначиваешь настучать на меня руководству!
За дверью что-то грохнуло во второй раз.
Хэтти побледнела. Кажется, с руководством был перебор. Она же хотела перевоспитать его только в плане личной жизни.
— Кстати, заполнение отчетностей входит в обязанности Мадлен. А вот посещение порносайтов в рабочее время и покраска ногтей на факсах от европейских партнеров — не входит! Можешь сама сообщить об этом высшему руководству!
Джонни распалился не на шутку, и Хэтти против воли почувствовала прилив желания. Таким яростным и диким он был всего один раз, когда она впервые осталась у него на ночь. Тогда он просто рассвирепел от счастья и переполнявшего нетерпения… Это воспоминание и по сей день являлось самым дорогим для нее, хотя прошло уже два года!
— Джонни, пожалуйста, успокойся. Это была ошибка.
— Понятно, что ошибка. Сервер дал сбой, и я все узнал.
— Нет. Фрэнк — ошибка.
Она подумала, а не сказать ли правду? Нет. Тогда она здорово потеряет в его глазах, если он вообще поверит, что она все выдумала.
— Но и на здоровье, дорогая. — Он снова подошел к ней. Его лицо близко-близко… Его губы. Его глаза…
— Джонни, я люблю тебя, — прошептала она едва слышно, проглатывая слезы.
— А я тебя — нет! — Он вскочил и, заложив руки за шею, снова принялся мерить шагами кабинет. На столе разрывался телефон, но он и не думал подходить.
— А я тебя — не люблю. А знаешь за что, Хэтти? Можно я тебе наконец-то все скажу? Перестань плакать. Вот что я думаю о тебе. Ты любишь меня, я тебе верю. Только вопрос: за что? И еще один вопрос: любила бы, если бы я был беден?
— Да! Да!!! Я бы…
— Ответ не верный. Ты и сама это знаешь. Ты любишь мои деньги. Ну, и я тебя устраиваю как социальный элемент, который добавляет плюсов к твоему образу «леди Нью-Йорк». Ты ведь об этом только и мечтала, да?
— О чем?
— Стать «леди Нью-Йорк» и навсегда покинуть родные трущобы, где живут такие же голодные кошки, как ты.
— Как тебе не стыдно!
— Извини. Я очень уважаю твою бабушку. Но ты… ты не в нее. И ты действительно как трущобная кошка… Не перебивай! Ты вышла на чистую улицу и решила, что тебе на ней самое место, поэтому надо покорить Нью-Йорк.
— Я вовсе не…
Джонни поднял ладонь, останавливая ее.
— Что ж, надо отдать тебе должное, ты преуспела. Ты молодец. За шесть лет ты сделала из себя совсем другого человека. Еще небольшой рывок — и ты вплотную подойдешь к своей мечте: выйти за меня замуж и укрепиться среди местной знати. Так?
— Нет! Нет!
— Снова ответ не верный. Все так. А тут вдруг появляется моя Кэти. — Он помолчал, закрыв глаза, потом снова заговорил: — Я долго смеялся над своей судьбой: променять Хэтти на Кэти. Смешно. Но вы очень разные.
— Только не надо при мне…
— Нет-нет, я не буду рассказывать о том, как она прекрасна. Тебе это неприятно слышать, я все понимаю. Просто я увидел, что она… Короче, ей действительно нужен я, а не мои деньги.
— Интересно, как ты это увидел?
— Это не важно. Важно другое. Важно то, почему я так зол на тебя.
— И почему же? — Теперь она смотрела на него исподлобья, сверкая глазами. Хорошо, что она не успела сказать, что Фрэнка не существует. Пусть думает, что она тоже не лыком шита!
— Я встречаюсь с ней уже больше полугода. И я давно люблю ее… Помолчи и послушай… Я видел, как ты не хочешь уходить от меня, и считал себя последним подлецом, который крадет у тебя счастье. Я мучился сам и мучил Кэт. Но больше всего я думал о том, как несладко будет тебе. Я оттягивал этот разговор, щадя твои чувства. Я прекрасно видел, что тебе нужны только мои деньги, но все равно жалел тебя. Я думал: ну еще немного, ну еще пару недель — и она насытится, она сама поймет, что мы не подходим друг другу. Я думал, ты ведешь честную игру, Хэтти. А ты?
— А что я? Я эти полгода не спала ни с кем, как ты с другой…
— Нет, ты нашла себе любовника и теперь мечтаешь переделать меня под него. Спрашивается…
— С чего это ты взял, что мечтаю переделать? — опешила она.
— Как с чего? Ты же написала: хочу, чтобы Джонни был хоть немного похож на Фрэнка.
— А-а, — вздохнула она с облегчением.
— Так вот, спрашивается: можно ли, рассуждая таким образом, доказать мне, что тебе нужен именно я, а не деньги?
— Не понимаю.
— Тебе надо только то, что я могу дать. Но не сам я.
Где-то она уже слышала эти слова. Чертов внутренний голос! Хэтти сидела, уронив голову на грудь.
— Скажешь я не прав? Ну что ты молчишь?
— Джонни, ты у меня такой хороший… Ну почему ты уходишь? Может быть, мы еще… Может, мы…
— Нет, Хэтти, я и так дал тебе слишком много времени на отступление. Теперь тебе не так больно будет от меня уходить, ведь у тебя есть Фрэнк. Мы расстаемся. Окончательно. Ну хочешь, я всем расскажу, что это ты меня бросила и ушла к нему?
До нее вдруг дошло совсем другое:
— Так ты, — она медленно подняла на него глаза, переполненные слезами, — так ты все это время… «недельку-другую» и прочее… Ты это из жалости делал?
— Ну… как тебе сказать… Не мог же я просто так выставить тебя. Мы с Кэт решили…
— Не мог? — Она поднялась с кресла. — То есть вы с Кэт пожалели меня и ждали полгода, пока я сама выметусь из дома?
— Зачем ты так говоришь?
Она врезала увесистую затрещину ему по щеке и, резко развернувшись, пошла к двери. Колени ее дрожали от гнева, щеки, казалось, горели ярко-красным огнем, а из глаз сыпались искры и молнии. Так ее еще никто не унижал! «Мы с Кэт решили…». Ах, значит, Кэт у нас самая добрая!
Уже открыв дверь в приемную, Хэтти обернулась на Джонни. Он тер щеку и молчал.
