Публика зашевелилась и, тихо переговариваясь, начала расходиться. Несколько человек остались на месте и обступили Шерли со всех сторон.
— Ну так что?
— Шерли, как насчет обеда?
— Отметим по-настоящему! А то потом этот чурбан не даст.
— Нет, у меня важное дело будет вечером.
— Ты хочешь зажать день рождения?
— Ты так не шути! Шерли!
— Ты с ума сошла! Пойдем в кафе! Мы уже столик заказали.
— Ну не могу я. У меня…
— У нас — куча подарков.
— Сказала же — не могу! У меня встреча.
— Какая встреча? Антуана же не бывает по понедельникам.
— Деловая. И вовсе не с Антуаном.
— О! Посмотрите, она покраснела! Шерли! Что происходит?
— Ты завела новый роман?
— Нет!!!
— Все, решено: ты идешь с нами и все подробно рассказываешь.
— Шеф лично разрешил уйти пораньше праздновать. Ну когда от него еще добьешься такой милости?
А Шерли подумала: а вдруг Даллас не назначит встречу именно сегодня?
— Хорошо, я рассмотрю ваше предложение, — важно ответила она, изображая мистера Белли.
Листок был разделен на две половины. Над одним столбцом стоял плюс, обведенный в кружочек, а над другим — минус, тоже в кружочке.
Шерли изгрызла три карандаша и одну подарочную ручку, а написанное никак не продвинулось дальше трех слов слева и четырех справа.
В плюсах значилось: спокойствие, доброта, галантность.
В минусах — равнодушие (его пришлось вписать сразу же, как обратную сторону спокойствия), болезненная страсть к Натали, высокомерие и рассеянность.
Дальше в ход пошли карандаши, которые Шерли грызла что есть силы, но мыслей от этого все равно не прибавлялось.
Что она могла сказать об Антуане? Он — родной и близкий человек. Пожалуй, они оба стопроцентно подходили друг другу, и у них могла бы получиться отличная семья с детишками, загородным домом и кучей веселых собак на лужайке. Идеал семейного счастья Шерли всегда представлялся именно так.
Но мешала Натали. Всякий раз, когда Шерли задумывалась о возможном будущем с Антуаном, в ее мечты наглым и беспардонным образом вторгалась Натали.
Она задумалась. Что изменилось в ее жизни с тех пор, как появился Антуан? Все. Изменилось все — от начала до конца. А что изменилось, когда она узнала, что он любит Натали?.. О, тут тоже многое изменилось. Мир сразу утратил краски. Вот так: был цветным, богатым и ярким, а потом — предметы остались, а цвета исчезли! Натали — всего один пунктик в графе «минусы». Но весит он, как десять полюсов. А то и как все плюсы, вместе взятые. Что же делать? Выходит, эта затея — учитывать «за» и «против» — никуда не годится?
Шерли почесала затылок оставшимся целым карандашом и задумалась. Вот сегодня ее пригласили на акцию в известный (и, между прочим, не дешевый!) магазин. Сегодня ее приняли за женщину, которая любит за собой ухаживать и способна потратить на это большие деньги. Но ведь она — такая и есть! Она способна тратить на себя больше половины зарплаты! Она бы и тратила, если бы видела, что Антуан замечает перемены в ее внешности. Но он никогда не обращал внимания даже на очевидные вещи, которые бросались в глаза.
Однажды она зашла к нему на работу в новом зимнем пальто из розовой замши (ну нельзя не заметить!), и целых тридцать минут они стояли и болтали возле крыльца юридической конторы. Шерли и так и сяк поворачивалась перед ним, а он молчал… Поздним вечером Антуан несказанно удивился, увидев на вешалке в прихожей незнакомое розовое пальто.
— У нас гости, дорогая? — спросил он, с выражением аккуратной вежливости на лице входя в комнату.
— Нет.
— А это — чье?
— Мое.
— О. Дорогое?
Настроение, уже немного подпорченное его невниманием в обед, упало совсем. Цена — это все, что интересовало любимого, когда Шерли пыталась преобразиться. Интересно, а с Натали он так же скуп?
Впрочем, Антуан не был скуп в широком понимании этого слова. Он никогда не спрашивал, куда уходит большинство его зарплаты и вся ее. Он никогда не спрашивал, где она сегодня обедала и сколько стоили билеты в ночной клуб, где она любила отрываться по два раза в месяц с подругами. Он почти ничем не интересовался, именно это ее и обижало.
Жизнь шла своим чередом, и принцип невмешательства был основным принципом поведения Антуана в отношениях с ней.
Нет, он не был холоден или совсем уж молчалив. Он очень даже согревал ее своим теплом, особенно по вечерам, после работы… Если Антуану не удавалось поужинать в городе, то Шерли готовила еду дома, потом они валялись и дурачились, потом — занимались любовью, потом — засыпали, повернувшись друг к другу спиной. Потому что так удобней. И одеяла у них всегда были отдельные. Потому что так удобней.
А любовью они занимались в последние полгода все реже и реже. И перерыв в две недели, который раньше казался чудовищно длинным и ненормальным, вдруг сделался для них привычным, даже маленьким. Иногда им случалось только раз в месяц вспомнить, что такое секс.
Шерли поначалу бесилась и злилась на себя: ну он любит Натали, это понятно. Но почему тогда я его — не хочу?! А потом смирилась и с этим. А еще Антуан не хотел детей. Он так и говорил ей. Хотя предложение зачем-то сделал.
…Она встряхнула головой и осмотрелась. Кабинет, где обычно «томились» дизайнеры, был совершенно пуст. Только компьютеры, планшеты для рисования, фототехника, наваленная в огромном шкафу с железными кронштейнами… и все.
Шерли сидела одна за своим столом, сиротливо пристроив небольшой блокнотик для эскизов возле клавиатуры, и мусолила во рту четвертый по счету карандаш. Интересно получается. Все плюсы, напиши их хоть миллион, перечеркиваются одним-единственным минусом. Значит, эти плюсы — ничего не стоят? Или наоборот — минус имеет слишком большую цену. А может…
А может, это и не минус вовсе? Может, Антуан — потрясающий мужчина, положительный во всех отношениях, у него нет ни одного недостатка. Просто он — несчастный человек. Он любит одну женщину, а жить вынужден с другой. И ему приходится мучиться, лукавить, изменять самому себе, быть ненастоящим… Вот и все минусы.
А будь он рядом с Натали, в нем обнаружились бы самые положительные, самые светлые и яркие черты…
Нет, не так. Эти черты уже в нем есть и давно. И не надо их обнаруживать. Просто рядом с Натали они заиграли бы, как грани обработанного алмаза, преломляясь тысячекратно и сверкая, на зависть другим женщинам.
Отчего же тогда Натали не хочет с ним жить?.. Шерли вдруг хлопнула себя по лбу ладонью, чуть не выколов глаз карандашом:
— Вот балда! Да она же любит этого банкира! Она любит его так же, как и я — Антуана!
Шерли сидела, сползая с крутящегося кресла и глядя широко открытыми глазами перед собой. Вот это догадка! Конечно, любит, если терпит побои. А может быть… есть такой тип женщин, которым тошно с хорошими парнями. А вот от «плохих мальчиков» они приходят в полнейший восторг.
