Увидев его, Клэр замялась на пороге кухни. Шеннон бросил на нее неприветливый взгляд.
— Хотите есть? — участливо спросила она, надеясь, что волнение не выдает ее.
— Голоден как волк, — пробурчал он, отходя от шкафчика.
Клэр постаралась не подходить к нему слишком близко. Она заметила его беспокойный взгляд и, догадываясь, что Шеннона больше всего тревожит ее мягкость и отзывчивость, сухо проговорила:
— Садитесь, я приготовлю сэндвичи и салат.
Усевшись, Шеннон старался справиться с вновь охватившим его чувством неуверенности в себе при виде Клэр.
— Кофе или охлажденный чай?
— Все равно.
— По-моему, вам нужна чашка крепкого кофе. Вы всегда по утрам такой ворчун?
У Шеннона был такой несчастный вид: ссутулился, под глазами легли темные тени. Конечно, он плохо спал...
— Я же предупреждал вас, что я — недобрый человек, — перебил он ее мысли.
Она заставила себя засмеяться и стала готовить завтрак.
— А ведь это неправда, и вы это знаете. Вы просто бурчите, потому что не выспались и еще не выпили кофе.
— Может, вы и правы.
Шеннон жадно наблюдал за ней, за каждым ее движением. Ее густые волосы были как всегда перевязаны лентой, лицо излучало здоровье. Почему Клэр не прислушивается к его предостережениям? Почему она не верит, что он, как подонок, может причинить ей боль? Он этого не хочет, не должен быть причиной ее страданий!
Тихо напевая, Клэр сварила кофе, приготовила сэндвичи. Когда она обернулась, Шеннон по-прежнему неподвижно сидел за столом. Его профиль замершей тенью застыл на освещенной солнцем стене.
— Ну вот, принимайтесь за еду. Волки плохо переносят голод.
Усмехнувшись в ответ на ее поддразнивание, он потянулся за сэндвичем.
Поставив перед собой кофе, Клэр присела рядом. Ее сердце так стучало, что она боялась, как бы Шеннон не услышал его предательского стука. Она заставила себя есть, и в кухне воцарилась напряженная тишина.
— Утром я заходила к родителям, — проговорила она наконец, стараясь снять напряжение. — Они сказали, что мне звонили из школы: директор хочет, чтобы я пораньше вышла на работу. — Она нахмурилась. — Я очень скучаю по школе. Я меня новый класс, с которым я еще не встречалась. Так что я позвонила директору и сказала, что хочу вернуться.
— Когда? — встревоженно спросил он.
— В следующий понедельник. Я чувствую себя достаточно здоровой.
Шеннон испытал огромное облегчение и... разочарование. Какая-то частица его души надеялась, что Клэр останется, будет добиваться его любви.
— Значит ли это, что вы переедете в город? В ваш дом?
— Я... я не знаю. Мне очень не хватает моих ребятишек, Дэн. Но я не уверена, что готова быть одна. Вы меня понимаете?
Он кивнул, опуская глаза:
— Да, мне понятно, что вы хотите сказать.
— Я все обдумала и решила начать работать полный день. Если будет трудно, можно разделить класс пополам и какое-то время работать только по полдня, пока я не втянусь.
— Для вас достаточно и половины дня.
Клэр пожала плечами: она не была уверена в том, что он прав.
— Клэр, вы еще только начали выздоравливать!
Тогда вторую половину дня ей придется проводить здесь, в обществе Шеннона, и постоянно мучиться, что он ей нужен как мужчина, как возлюбленный. Она чуть слышно сказала:
— Не знаю.
— Вы еще к этому не готовы! Не торопите себя. Последствия комы непредсказуемы. А что, если у вас начнутся видения? Головокружения? При нагрузке такое может случиться. А работа — это сильное напряжение, стресс.
Клэр всмотрелась в него, ощутив его порывистость, заботу.
— Находиться рядом с вами — тоже стресс, Дэн.
Он до боли в руках сжал чашку:
— Наверное. Я человек тяжелый. Я начал говорить с вами — и видите, к чему это привело.
Губы ее чуть разошлись в нежной улыбке, и, наклонившись вперед, она положила пальцы ему на руку:
— Дэн, не все стрессы плохие. Мне нравится говорить с вами, быть с вами рядом. Я не считаю это дурным или вредным. По-моему, замыкаться в себе гораздо хуже.
Еще чего, подумал Шеннон, уловив свою неискренность. Одного прикосновения ее прохладных пальцев было достаточно, чтобы его захлестнуло желание.
— Всем нужен кто-то близкий, — продолжала Клэр. — У вас такие же потребности, как и у всех людей.
— Не ошибитесь.
— Готова спорить, что вы не такой страшный, как хотите показать.
— Да? И с Руди тоже так было?
Клэр опустила руки.
— Сначала, когда я к нему приближалась, он колотил меня.
— И что вы делали?
— Я поддавалась, делая вид, что он прав в своем отчаянии.
Шеннон прикрыл глаза:
— Я не могу вас понять, Клэр. Зачем человеку подставляться, показывать кому-то, что его больше волнует чужая беда? — Открыв глаза, он пытливо посмотрел на нее.
— Я считаю, что мы все — целители, Дэн. У нас есть не только способность исцеляться самим, но и исцелять других. То же самое было у Руди. С каждым моим приближением он колотил меня, словно выбивал свою боль из себя, и, наконец, однажды сам протянул мне руки. Это было так прекрасно, так трогательно!
— Он поверил вам, — взволнованно проговорил Шеннон.
— Нет, Дэн, он поверил в то...
— Что такие, как вы, меняют мир вокруг себя...
— Так нельзя, Дэн, вы же все понимаете...
Шеннону не хотелось верить услышанному: она думает не о себе, уже приговоренной.
— Итак, в понедельник вы начнете занятия в школе и будете в ней целый день?
— Да.
— Хорошо, я отвезу вас в школу и похожу там, если вы не возражаете. Мне надо знать расположение всех окон и выходов — на всякий случай.
Она подняла на него встревоженный взгляд:
— Вы считаете, что мне угрожает именно эта опасность?
— Пока не будет определенности, — раздраженно проговорил Шеннон, — я должен быть готов к тому, что вас поджидает убийца. Вы не поняли еще, что заказное убийство может произойти в любой момент, в любом месте. Убийце все равно, где на вас напасть. Ему заплатили, чтобы он выполнил работу, и он ее выполняет. Ему не важно, если при этом пострадают окружающие.
Его жестокая откровенность заставила Клэр похолодеть.
— А как же дети? Они в опасности?
Шеннон пожал плечами:
— Не знаю, Клэр. Все кончается одним чистым выстрелом. Эти подонки не любят сложных ситуаций. — Он увидел, как она бледнеет, и поспешил успокоить ее: — Послушайте, предоставьте мне об этом
