Засиделся за костром
Не заметил
Поздно ночью
Загорелся сам
Сгорели брови, ресницы, очки
Сгорели волосы
Сгорели губы, язык
Сгорела прозрачная грудь
Сгорели ступни
Лишь руки тихо горят в бархатной темноте
Блики на клёнах
Пальцы вспыхивают синим пламенем
Выступает масло весело сгорает
И так до рассвета.
Хорошо быть единорогом
Громоздким сугробом
Весенним гробом
Отполированным солнечными зайчиками
Когда ноги разъезжаются
В целомудренной последождливой грязи
Как у мухи на потолке
Колодец полон разорванными цепями
Непреложными обещаниями
Шёлковых платьев, испачканных грязью небесной
Нежных протянутых ручек
От девушек и туалетов
Искусанных кирпичей
Пластилиновых речей
Но кажется будет поздно
За гранью разорванного конверта
Время мечется слюной в пыльном желудке
Время остро желает забиться в трактирную щель
Музыкальная шкатулка
Натужно играет свои лаконизмы
И время распаренно и самодовольно
Издаёт утробные звуки.
Ангел устал,
Он сидит на табуретке
Ест колбасу
И смотрит как медленно падает снег.
Ангел устал.
То понос меня раздирает,
То блевня к горлу подкатывает —
Того и гляди норовит через край,
А то и вообще Достоевский взыграет.
Плохой из меня товарищ.
Глубокой ночью
Они рубят кусты, кресты и деревья
Они изрубили всё кладбище
Чтобы сжигать это дерево
В чётко определённых местах
Чтоб легче было копать
Чтоб легче было копать
В промёрзлой земле
Новые могилы
Подумаешь, говна
Я по этой вот дорожке
Шёл невиданное раз
И не раз мне доводилось
Что-то вспомнить по пути
И не раз мне доводилось
Что-то сделать по пути
И не раз мне доводилось
Что-то вздумать по пути
Но ни разу не случалось
Сами знаете чего.
Ну да, я понимаю.
Как же.
Наваждение
Сон наоборот
Я спотыкаюсь на ровном месте
Сон наоборот
Волос в чашке моей воды
Грязный бинт и окно за окном
Я увидел тень
Я видел в небе там кто-то ходит
Я увидел тень
