на гвакамоле,[29] и завернутой в фольгу и обливаться потом в парной. Главная по косметике сообщила им, что это – «антицеллюлитная терапия на морских водорослях» и что с потом выводятся токсины.
– Кстати, о птичках, – заговорила Джиллиан, поворачиваясь к Мэдди и глядя на нее поверх очков «Рей-Бэн», – как Алекс?
Мэдди боялась этого вопроса.
– Ну, – ушла она от темы, – и как же тебе это удается?
– Что?
– Не заниматься феллацией?
– О, наши мамы так много скрыли от нас.
– Например?
– Например, тот факт, что в тридцать пять у тебя вдруг начинают расти волосы на подбородке. Видишь? – Она наклонилась вперед. – И что вкус спермы зависит от питания джентльмена. Или что она жжется, если попадет в глаз.
Мэдди энергично затрясла головой.
– Джил, что ты делала со спермой в глазу?
– Глотала. Эта часть нравится мне меньше всего. В стратегический момент я просто притворяюсь, будто у меня свело ногу. Но иногда я исполняю этот маневр недостаточно быстро.
Погруженное в полумрак помещение огласил веселый смех.
– Когда я впервые ощутила во рту сперму, – вмешалась лежавшая рядом женщина, – меня вырвало. Мой приятель свалился с небес прямо в ад. Хуже другое. Я перед этим съела карри.
– Надо это прекратить раз и навсегда, – предложила Джиллиан. – От этого вокруг губ появляются растяжки. Он такой огромный, что не помещается у меня во рту.
Все женщины, тоже намазанные гвакамоле и обернутые фольгой, с завистью уставились на Джиллиан.
– Мне нужно его имя и номер телефона, немедленно, – потребовала Мэдди.
– Отлично, – сказала Джиллиан, когда смех стих. – Значит, ты согласна прекратить эту бесперспективную авантюру с Тем Самым Мужчиной? – Попытка Мэдди уйти от больной темы провалилась. – Посмотри фактам в лицо. Его никогда нет рядом. Он женат. Он…
– Остроумный, талантливый и делает лучший куннилинг, причем не простой, а душем. – Тюрбан Джиллиан съехал на лоб и сбил солнечные очки с ее породистого носа, оставив на гвакамоле белый след. – Плюс он любит меня. – Джиллиан презрительно фыркнула. – Он действительно любит меня, – настаивала Мэдди.
– Я бы поверила тебе, дорогая, если бы увидела хоть какой-нибудь явный признак.
– Например?
– Ну, не знаю. Огромная до неприличия сумма, положенная на твой счет, вполне подойдет.
– А если он разойдется с женой, ты поверишь? Он сегодня ей сообщит об этом. Прямо сейчас говорит. В настоящий момент! Я не чувствую даже намека на вину. Я имею в виду, что он никогда не любил ее. Алекс рассказывал, что у нее всего два выражения на лице: «Климактерически пятнистый румянец» и «Послали далеко и надолго».
– Тогда почему же он женился на ней?
– Потому что им некуда было деваться. Потому что это была единственная альтернатива дележке. Жить вместе, пусть и под давлением клочка бумаги, оказалось предпочтительнее, чем решать, кто возьмет альбомы «АББА», а кто – цикл благовестов Вагнера. А еще он сказал, что, по статистике, женатые мужчины живут дольше.
– Если он обманул ее, – Джиллиан пристально взглянула на Мэдди поверх очков, – почему ты думаешь, что он не обманет тебя?
– Он говорит, что наша сексуальность очень глубоко переплетается с нашим разумом и эмоциями, что наши чувства принадлежат другому измерению, – затараторила Мэдди. – Он говорит, что наша моногамия – это тюрьма, в которой ограничения настолько приятны, что у нас не возникает желания перебираться через стену.
Джиллиан изумленно вылупила глаза, ее тюрбан снова съехал на лоб. Поправив свой головной убор и восстановив утраченное спокойствие, она сказала:
– Мэдлин, правило номер один. Откуда ты знаешь, когда женатый мужчина врет? Его губы двигаются одинаково и в том и другом случае. Все – все! – англичане имеют склонность к адюльтеру. В той же степени, что и к крикету, в национальном понимании. Поверь мне, моногамия в браке – это слух.
– Она права, милочка, – раздался бестелесный женский голос откуда-то из скрытой паром дали.
– Все мужики – лжецы, и это истина, – подтвердил другой голос.
Вокруг шеи Джиллиан образовалось пышное боа из клубов пара. Мэдди не понимала, как ей удается выглядеть шикарной даже с косметической маской на лице.
– О, власть! Власть, которую они имеют над женами. Власть скрытности. Что касается Алекса, то именно опасность придает его связям особую прелесть. Он не разведется с женой, поверь мне, дорогая. Пусть он отстаивает любовь, но мужчина заводит интрижку только для того, чтобы опять почувствовать себя живым. А ты, моя дорогая, не сильно отличаешься от электростимулятора.
– Только дешевле, – прозвучал еще один анонимный вердикт.
