взял на себя их обязанности и всякие мелкие хлопоты.
В то время, когда генерал Деникин разговаривал с Агапеевым, Романовского в комнате уже не было. Вдруг раздалось два выстрела.
– Однако у вас пальба, - заметил Деникин Агапееву, а вслед за тем в комнату вбежал бледный полковник Б. А. Энгельгард:
– Ваше превосходительство, генерал Романовский убит! «Деникин сидел на стуле за столом, - вспоминал эту минуту полковник В. С. Хитрово, вбежавший в комнату вслед за Энгельгардом.
Ничего не отвечая, он схватился двумя руками за голову и молчал». «Этот удар доконал меня, - писал Деникин. - Сознание помутнело, и силы оставили меня - первый раз в жизни…»
А тем временем в бильярдной комнате посольства дочь генерала Корнилова Наталья Лавровна, стоя на коленях рядом с лежавшим на полу Романовским, в отчаянии требовала: «Ради Бога, скорее доктора!» Когда привели доктора (И. С. Назарова), генерал Романовский уже скончался, не приходя в сознание.
Убийца бежал. Его не обнаружили…
Возмущенный происшедшим, генерал Мильн - британский главнокомандующий и военный губернатор Константинополя, никого не спрашивая, приказал ввести в здание русского посольства караул из новозеландцев с английскими офицерами для охраны бывшего Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России. С момента своего отъезда из Крыма генерал Деникин считался гостем британского правительства и находился под покровительством Англии. Охрану его в посольстве фактически принял на себя генерал Хольман с помощью генерала Уолша, заведовавшего британской полицией в Константинополе.
Вечером была первая панихида. Гроб с телом генерала Романовского поместили в маленькой комнате. Антон Иванович подошел к гробу своего друга, долго и пристально смотрел на «скорбное и спокойное» лицо покойника и со слезами на глазах отошел в темный угол.
После панихиды по настоянию генерала Мильна Деникин с семьей, приближенными и с детьми генерала Корнилова отправился на английское госпитальное судно. Сопровождали их британские офицеры. На следующее утро, пересев на дредноут 'Marlborough', он покинул берега Босфора и направился в Англию.
Генерала Деникина осуждали потом за то, что он не потребовал вывода английской стражи из здания русского посольства и что не протестовал против нарушения закона о его экстерриториальности.
«Вызвана она (стража) была без моего и моей жены ведома и участия, - отметил в своих неопубликованных заметках Антон Иванович. - Надо было мне потребовать вывода их… К сожалению, я был настолько потрясен и разбит, что это обстоятельство прошло тогда мимо моего сознания».
Кто же убил генерала Романовского?
Расследованием преступления занялся начальник международной полиции в Константинополе англичанин полковник Баллард. Однако все попытки обнаружить убийцу оказались безрезультатными. Ясно было лишь одно, что убийство носило чисто политический характер как месть за прошлые неудачи.
Генерал Агапеев, проявивший в этом деле много легкомыслия и мало распорядительности, написал в самооправдание статью «Убийство генерала Романовского», опубликованную в 1927 году в сборнике «Белое дело». Правда, Агапеев узнал о приезде в Константинополь бывшего Главнокомандующего и его начальника штаба всего за каких-то полтора или два часа до прихода корабля. Но тем больший грех на его душе за то, что, не успев принять мер, обеспечивающих безопасность генералов, он не сообщил им о накаленной атмосфере в посольском общежитии.
Статья генерала Агапеева представляет значительный интерес. Она дает картину убийства в том виде, в каком она представлялась следственным властям:
«Около 5 часов дня 23 марта, через несколько минут после своего приезда в посольство, генерал Романовский вышел во двор перед зданием посольства, желая, по-видимому, отдать распоряжение по поводу оставленной им на катере папки с важными бумагами и имея в виду сделать это через шофера. В тот момент, когда генерал Романовский, возвращаясь в квартиру посла, вышел из вестибюля в бильярдную комнату, неизвестный, одетый в офицерское пальто образца мирного времени, с золотыми погонами, быстро подошел сзади к генералу Романовскому, повернувшемуся к убийце, по-видимому, на звук шагов последнего, и произвел из револьвера системы «кольт» три выстрела почти в упор. Генерал Романовский упал и через две минуты, не приходя в сознание, скончался. Убийца бросился по главной лестнице посольства наверх во второй этаж и пытался проникнуть на черный ход, но дверь туда была заперта по приказанию смотрителя здания дня за четыре до этого. Тогда убийца бросился к другой двери - в залу, где находились беженцы. Эта дверь также была заперта, но ее открыла убийце одна из беженок, ничего не подозревая, и убийца быстро прошел на черный ход и скрылся.
Даже в это сообщение генерала Агапеева вкрались две весьма существенные ошибки: в генерала Романовского было произведено два выстрела, а не три; и револьвер был не системы «кольт», а системы «парабеллум».
В феврале 1936 года в русской газете «Последние новости», издававшейся в Париже, впервые в печати появились новые данные, «приподнимавшие покров над этим загадочным преступлением». Это была обстоятельная статья писателя Романа Гуля. Сведениями с ним поделился человек, с точки зрения Гуля заслуживавший доверия. Ему убийца сам рассказал подробности происшедшего. Осведомитель Романа Гуля предоставил в его распоряжение бумаги, подтверждавшие правдивость сказанного. По словам Гуля, убийцей был некий Мстислав Алексеевич Харузин, служивший одно время в информационном отделении отдела пропаганды при русском посольстве в Константинополе. Родился он в 1893 году в состоятельной семье, окончил Лазаревский институт восточных языков, хорошо владел турецким языком, интересовался археологией. Поступив в 1915 году в Михайловское артиллерийское училище, он во время войны от службы на фронте уклонился и работал в различных штабах в тылу. В период гражданской войны в чине поручика он устроился в контрразведку в армии генерала Деникина. «Его жизнь, - писал Роман Гуль, - проходила в тыловой атмосфере конспирации, подпольщины, заговоров и интриг».
То, что Харузин рассказал своему приятелю о самом убийстве, в общих чертах совпадало со свидетельством Агапеева. После смерти Романовского он еще месяц провел в Константинополе, но потом люди, замешанные с ним в преступлении, пожелали сплавить его с рук. Они устроили ему «командировку» в Анкару под предлогом установления связи с начавшимся там турецким национальным движением.
Из «командировки» Харузин не вернулся, так как по дороге кто-то его прикончил.
В жизни генерала Деникина убийство И. П. Романовского было глубочайшей личной драмой, жестоким эпилогом всего его бескорыстного служения родине. Со смертью неразлучного друга Ивана Павловича обрывалась одна из последних нитей, связывавших Деникина с эпохой больших надежд, душевных потрясений, радости и безысходного горя.
28. Пребывание в Англии
Путешествие Деникиных из Константинополя в Англию длилось долго, с остановками на Мальте и в Гибралтаре. После выхода в Атлантический океан корабль попал в сильную бурю, и нянька маленькой Марины Деникиной перепугалась не на шутку. «Она громко молилась и плакала: и никто-то меня не похоронит, и рыбы меня съедят». Эти подробности не без некоторого злорадства записала Ксения Васильевна, ревновавшая няньку к своей дочери.
В Лондон из Саутхемптона Деникин с семьей и спутниками прибыл поездом 17 апреля (н.ст.). На вокзале Ватерлоо его встретил представитель британского военного министерства генерал сэр Филипп Четвуд с несколькими офицерами, а также генерал Хольман, перед тем вернувшийся в Англию. Встречали Деникина и русские военные, дипломатические представители во главе с поверенным в делах Евгением Васильевичем Саблиным, а также группа бывших русских общественных деятелей, оказавшихся в Лондоне, среди которых был П. Н. Милюков. Все старались выказать бывшему Главнокомандующему свое внимание. Саблин вручил ему телеграмму из Парижа, полученную русским посольством на имя Деникина, за подписями князя Г. Е. Львова, С. Д. Сазонова, В. А. Маклакова и Б. В. Савинкова. Они считали долгом «в дни тяжких
