нравственных мучений, переживаемых» генералом, выразить чувства глубочайшего к нему уважения.
«Беззаветное высокопатриотическое служение Ваше на крестном пути многострадальной родины нашей, - писали они, - Ваше геройское беззаветное самопожертвование ей да послужит залогом ее воскресения. Имя Ваше сопричтется к славным и дорогим именам истинных начальников земли русской и оживит источник для духовных преемников святого дела освобождения и устроения великой России».
Подпись Бориса Савинкова под текстом этой телеграммы была неожиданной для Деникина.
С вокзала генерала и его друзей отвезли на автомобилях британского военного министерства в отель «Кадоган», где им было отведено отличное помещение.
Лондонские газеты, и в частности «Дэйли Геральд» (орган рабочей партии), отметили приезд в Англию бывшего Главнокомандующего почтительными статьями. «Тайме» посвятил ему следующие строки:
«Приезд в Англию генерала Деникина, доблестного, хотя и не счастливого командующего вооруженными силами, которые до конца поддерживали на Юге России союзническое дело, не должен пройти незамеченным для тех, кто признает и ценит его заслуги, а также то, что он старался осуществить на пользу своей родины и организованной свободы.
Без страха и упрека, с рыцарским духом, правдивый и прямой, генерал Деникин -одна из самых благородных фигур, выдвинутых войною. Он ныне ищет убежища среди нас и просит лишь, чтобы ему дали право отдохнуть от трудов в спокойной домашней обстановке Англии…
…Наш долг быть ему благодарными и оказывать уважение ему и тем, кто вместе с ним боролись против чудовищного деспотизма, настоящую природу которого английские народные массы лишь ныне начинают сознавать. В настоящую минуту мы всего лучше выплатим этот долг, если воздержимся от нарушения того покоя, которого он ищет, и если выкажем сочувствие тем русским, за которых он так храбро сражался в столь тяжелых условиях, и будем оказывать им по мере возможности помощь, заслуженную их беспримерными страданиями и неувядаемыми заслугами перед союзниками».
Была ли эта статья инспирирована Черчиллем, мы не знаем. Во всяком случае, она отражала его мысли.
В те дни еще функционировали русские посольства и консульства с персоналом, назначенным в 1917 году Временным правительством. После захвата власти большевиками они стали за рубежом представителями вождей белого движения. Их деятельность объединял С. Д. Сазонов - бывший министр иностранных дел царской России, исполнявший те же обязанности в правительствах адмирала Колчака и генерала Деникина. Сазонов находился в Париже, и все русские посольства направляли туда осведомительные записки и телеграммы о событиях, которые так или иначе их затрагивали.
Целая серия таких осведомительных писем о первых днях пребывания в Англии генерала Деникина была отправлена Е. В. Саблиным из Лондона в Париж.
17 апреля 1920 года Саблин писал:
«Я не имел еще случая подробно поговорить с генералом Деникиным. Я увижусь с ним сегодня вечером. Но из того, что он сказал А, В. Солдатенкову (один из секретарей посольства), заключаю, что генерал Деникин прежде всего желает, чтобы его оставили в покое. Он намерен поселиться где-либо в окрестностях Лондона и отдохнуть. Затем, сказал генерал Деникин, мы посмотрим».
19 апреля Саблин, между прочим, сообщал:
«В течение имевшегося у меня с генералом Деникиным разговора, происходившего в посольстве, бывший Главнокомандующий сказал мне… (что он) считает себя частным человеком. По его выражению, он разбит душевно и утомлен физически и нуждается в покое и отдыхе. Перед его глазами все еще ужасные сцены последних дней отступления и тяжелых неуспехов. Он просит избавить его от разговоров на политические темы, так как беседовать на эти темы ему очень тяжело. Он желает поселиться в каком- нибудь провинциальном английском городишке. Когда я назвал ему несколько местечек в расстоянии часа езды от Лондона, он воскликнул: «Ой, нет, это близко, куда-нибудь подальше!»
Из английских государственных деятелей он посетил лишь г. Черчилля. Короля он уже поблагодарил своей прекрасной телеграммой. Он благодарит русскую колонию и организации за прием, но просит их не беспокоиться устройством каких-либо чествований и т. п. Он желает, чтобы его оставили в покое…
По окончании нашего разговора я проводил генерала до гостиницы пешком… (Он) засвидетельствовал мне самым категорическим образом о той широкой помощи, которая была оказана Югу России Великобританским правительством. Он в особенности хвалил английских военных. Он сказал, что генерал Хольман займется подысканием ему места жительства».
21 апреля 1920 года Саблин писал:
«Генерал Деникин передал мне вчера для размена 23 тысячи царских (бумажных) рублей, несколько сотен керенок, австрийских крон и турецких лир и коробочку, содержащую 49 рублей монетами десятикопеечного достоинства чеканки 1916 года.
Это весь капитал бывшего Главнокомандующего!»
Основной «капитал» Деникина в переводе на твердую валюту равнялся меньше тринадцати фунтам стерлингов.
От того же числа имеется и другое сообщение Саблина:
«Генерал Деникин получает от англичан предложения поместиться в их поместьях совершенно бесплатно».
Как реагировал на все это Антон Иванович?
Он был в ужасе от того, что происходило. В неопубликованных воспоминаниях его имеется следующая заметка:
«Не понимают нашего положения - отвели помещение в дорогом отеле «Кадоган»… Ищем дешевого дома в уединенном месте. Хольман помогает в поисках. Черчилль вызвал к себе консула Ону (и спросил): принимают ли русские какие-нибудь меры? Если нет, то я и группа членов парламента устроим обеспечение генерала Деникина.
Ону приходит, рассказывает. Я категорически отказываюсь…»
Его удручала мысль, что из-за семьи он принужден принимать «милостыню» (его собственные слова) от Великобритании. У Деникина буквально ничего не было. Дома он ходил в своей военной одежде. Выходя на улицу, надевал непромокаемый военный дождевик без погон, а голову прикрывал случайно приобретенной клетчатой кепкой.
Жена его привезла с собой кое-какое столовое серебро и хотела его продать. По мнению Антона Ивановича, на вырученные от продажи деньги семья его могла прожить в Англии месяца два-три. Вообще же он отдавал себе отчет, что стоимость жизни здесь значительно выше, чем в других странах Западной Европы. А потому пребывание свое в Англии он хотел сократить на три-четыре месяца, чтобы, наведя за это время нужные справки, перебраться в страну, где жизнь дешевле.
О материальных проблемах беседовал с Антоном Ивановичем и Милюков. Чтобы на первых порах как-то обеспечить Деникина, он предлагал переговорить с заведующим выдачей ассигнований из прежних русских государственных сумм, находившихся в заграничных банках. На это Антон Иванович заявил, что об этом не может быть и речи, так как деньги - казенные, а он - частное лицо.
С Черчиллем Деникин виделся несколько раз. На следующий день после приезда в Лондон он отправился к нему с визитом в военное министерство вместе с генералом Хольманом. Затем завтракал с Черчиллем. «Несколько дам, - писал он, - моя жена, Черчилль с женой, 2-3 высших чина военного министерства. Разговоры о России, о борьбе… и, конечно, о причинах неудачи».
После завтрака Черчилль вызвал своего девятилетнего сына Рандольфа, представил его Антону Ивановичу, сказав мальчику: «Вот русский генерал, который бил большевиков». Рандольф этим заинтересовался и хотел знать, сколько большевиков генерал Деникин лично убил. Однако, получив ответ, что «ни одного», он сразу потерял интерес к своему новому знакомому.
Внимание к Антону Ивановичу русской колонии в Лондоне, вполне искреннее и сердечное, казалось ему тем сочувствием, которое приличия ради по старому обычаю выражают всякому порядочному человеку, испытавшему в жизни большое горе. Это внимание его тяготило. Никого он не хотел видеть, никуда ему не хотелось идти.
Но обо всех переменах, происшедших в Крыму, его упорно расспрашивал лидер кадетской партии профессор П. Н. Милюков. Он хотел знать, что Деникин передал Врангелю? Всю ли верховную власть, или
