Всю ночь и все следующее утро они энергично занимались расследованием этого дела — Шон, Уити Пауэрс, Соуза и Коннолли, еще два сотрудника из управления полиции штата, Бракетт и Розенталь, плюс целый легион полицейских, сотрудников криминальной лаборатории, судмедэкспертов, фотографов — все они работали скрупулезно, слаженно и дружно, подобно кузнецам, в унисон бьющим молотами по наковальне. В поисках вещественных доказательств и улик они просмотрели буквально каждый листик в парке; их блокноты были заполнены схемами, зарисовками, описаниями мест. Детективы обошли все дома, расположенные вблизи парка, и побеседовали со всеми жителями; а бродягами, которых они отловили в парке и в сгоревших домах на Сидней-авеню, к утру был набит большой полицейский фургон. Они снова просмотрели содержимое сумки, найденной в машине Кейти Маркус, и снова не нашли в ней ничего, кроме обычных женских мелочей. Единственное, что привлекло их внимание при повторном осмотре, была брошюра о Лас-Вегасе и список тамошних отелей, написанный на листе линованной желтой бумаги.
Уити показал брошюру Шону и, присвистнув, произнес:
— Вот, кажется, мы и приблизились к разгадке. Пойдем-ка, поговорим с подругами.
По мнению отца Кейти Маркус, Ив Пиджен и Дайана Сестра были, возможно, двумя последними нормальными людьми, видевшими девушку живой. Вид у них был такой, как будто они тоже получили по затылкам тем же предметом, что свел в могилу их подругу. Уити и Шон, общаясь с ними, старались быть предельно мягкими, потому что лица девушек то и дело заливали обильные потоки слез. Девушки подробно, чуть не по минутам, описали им, что делала Кейти Маркус в ту, последнюю в ее жизни ночь; назвали бары, в которых они были, а также примерное время их прихода туда и ухода оттуда; но стоило детективам задать вопрос, касающийся личных дел покойной, как и Шон, и Уити сразу же чувствовали, что девушкам есть что скрывать. Перед тем как ответить, они обменивались взглядами и проявляли упорное непонимание в делах, в которых только что демонстрировали уверенную осведомленность:
— Она встречалась с кем-нибудь?
— Да нет, так… иногда.
— Спонтанно? Без предварительной договоренности?
— Ну..
— Да, да?
— Она обычно не откровенничала с нами в таких делах.
— Дайана, Ив, ну послушайте, ведь она была вашей лучшей подругой с детсада, и не говорила вам, с кем она встречается?
— В таких делах она была очень скрытной.
— Да, очень скрытной. Именно такой и была Кейти, сэр.
Уити решил подступиться к девушкам с другого конца.
— Так вы утверждаете, что прошлой ночью не произошло ничего необычного? Ничего странного?
— Нет.
— Ну, а что вы можете сказать о ее планах уехать из города?
— О каких планах?.. Ничего.
— Значит, ничего? Дайана, у нее на заднем сиденье машины была сумка, а в ней брошюра о Вегасе. Она что, подготовила эти вещи для кого-то другого?
— Возможно. Я не знаю.
Отец Ив счел за нужное вмешаться в разговор:
— Послушай, дочка, ведь тебе известно кое-что, что может помочь следствию, пора бы и заговорить. Господи, это же касается убийства Кейти.
Реплика отца вызвала лишь очередной приступ рыданий и потоки слез. Обе девушки, словно взбесившись, принялись причитать и вдруг, обняв друг друга, затряслись, как в лихорадке; рты их перекосила гримаса отчаяния — это была пантомима печали, какую неоднократно доводилось наблюдать Шону в моменты, которые Мартин Фрейл называл обрушением дамбы, то есть моменты, когда факт, что жертвы преступления уже нет на свете, в полной мере доходит до домашних, сокрушая установившийся уклад жизни. В такие моменты ничего не остается, как только наблюдать или уйти.
Они наблюдали и ждали.
Шон не мог отделаться от мысли о том, что Ив Пиджен с ее узким лицом и сильно заостренным носом уж очень похожа на птицу. Однако это не портило ее и даже делало весьма привлекательной. Эта девушка обладала некой грацией, переходящей в утонченность и даже воздушность, что придавало всему ее облику аристократические черты. Шон подумал, что такая женщина, как она, лучше смотрелась бы в строгой одежде, чем в легкомысленном наряде, и почти почувствовал исходящее от нее благородство и интеллигентность, а это, по мнению Шона, должно было привлекать к ней только серьезных мужчин, но уж никак не скучающих прощелыг или сексуально озабоченных ловеласов.
Дайана, в противоположность подруге, была медлительной. Шон заметил давний синяк под ее правым глазом; вообще, она показалась ему более простодушной, чем Ив, более склонной к эмоциональным проявлениям и к смеху. Глядя в ее глаза, нельзя было не обратить внимания на то, что в их глубине виделось что-то порочное и даже призывающее к пороку, а такие глаза, по мнению Шона, чаще всего привлекали внимание людей с хищническими наклонностями и грабительскими устремлениями. Шон был почти уверен, что в наступающем году она непременно будет центром нескольких домашних скандалов, улаживать которые вызовут службу «911», и что к тому времени, когда копы будут у ее дверей, в глазах девушки наверняка уже перестанет светиться эта брезжущая надежда.
— Ив, — произнес Уити кротким голосом, дождавшись, когда рыдания девушек наконец прекратились, — я хотел бы узнать о Роумане Феллоу.
Ив кивнула головой, как будто ожидала именно этого вопроса, но ничего не сказала, а только, облизнув ноготь большого пальца, стала внимательно рассматривать крошки на поверхности стола.
— Это тот самый болван, что постоянно ошивается около Бобби О'Доннелла? — спросил отец девушки.
Уити жестом руки попросил его замолчать и призывно посмотрел на Шона.
— Ив, — сказал Шон, понимая, что Ив в данный момент — это главный объект их работы. Расколоть ее было труднее, чем Дайану, но получить больше важных для хода расследования подробностей можно было именно от нее.
Она подняла глаза на Шона.
— Поверьте, мы не собираемся применять в отношении вас никаких мер принуждения, так что на этот счет вы можете не волноваться. То, что вы скажете нам о Роумане Феллоу или Бобби, будет строго между нами, и они никогда не узнают, что мы получили эти сведения от вас.
— И нам надо будет давать показания в суде? — спросила Дайана. — Да? А что будет тогда?
Уити посмотрел на Шона, и его взгляд ясно говорил: «Давай, действуй».
Шон посмотрел на Ив проникновенно-убеждающим взглядом.
— Если вы не видели, как Роуман или Бобби вытаскивали Кейти из машины…
— Нет.
— Тогда, Ив, поверьте мне, окружной прокурор не будет принуждать никого из вас давать показания в открытом суде. Возможно, он
— Вы их не знаете, — сказала Ив.
— Бобби и Роумана? Очень хорошо знаю. Мне удалось засадить Бобби на девять месяцев, когда я работал в отделе по борьбе с распространением наркотиков. — Шон протянул руку и опустил ее на стол в одном дюйме от ее руки. — И он угрожал мне. Но все это… и он, и Роуман — просто трепотня.
На лице Ив, когда она посмотрела на руку Шона, появилось подобие улыбки, и она, сморщив губы, с усилием произнесла:
— Дерьмо… собачье.
— Как ты можешь говорить такое в нашем доме, — вспылил отец.
— Мистер Пиджен, — успокоил его Уити.
— Ну уж нет, — не унимался Дрю. — В моем доме должно быть по-моему. Я не желаю, чтобы моя дочь изъяснялась подобным образом…
