Уити поднял вторую банку с кокой, призывая к вниманию.
— Но ведь, когда мы оказались около машины, на дороге ничего не было.
— Мы оказались там на следующее утро.
— Но ведь кирпич или что-то похожее должно было бы остаться?
— Кирпич слишком малозаметный предмет, вам не кажется? Тем более в ночное время.
— А может быть, глыба шлака?
— Возможно.
— Что-то все-таки было, — раздумчиво произнес Уити.
— Что-то было, — согласно кивнул Шон.
— Она резко сворачивает в сторону, ударяется о поребрик, ее нога соскакивает с тормоза, и машину подбрасывает.
— В этот момент и появляется преступник.
— Которого она знает. А потом что же, он просто подходит и наносит ей удар?
— А она бьет его дверцей и…
— Тебя когда-нибудь били автомобильной дверцей? — спросил Уити, после чего поднял воротник рубашки, набросил на шею галстук и принялся завязывать его.
— В этом у меня, к сожалению, пока что пробел.
— Это же подобно шлепку. Если ты стоишь достаточно близко и если принять во внимание вес женщины и маленькую дверь «тойоты», то такой удар ты вряд ли почувствуешь. Карен Хьюз сказала, что преступник, когда выстрелил в первый раз, возможно, находился на расстоянии шести дюймов. Шести дюймов.
Шон понял суть объяснения сержанта.
— Согласен. Но, может быть, она, отпрянув назад, рванула дверь на себя. Это было бы чувствительно.
— Дверь для начала надо открыть. Женщина могла тянуть ее на себя хоть целый день, но если дверь закрыта, она так и останется в прежнем положении. Она должна была открыть дверь, открыть рукой и толкать ее рукой. Поэтому убийца либо отошел назад и схватился за дверь, не дожидаясь, пока она ее захлопнет, либо…
— Он легковесный, субтильного телосложения.
Уити опустил воротник и поправил узел галстука.
— А это снова приводит меня к мысли о следах.
— Да… черт бы побрал эти следы, — в сердцах сказал Шон.
— Да! — завопил Уити не своим голосом. — Проклятые следы. — Он застегнул верхнюю пуговицу и подтянул узел галстука под горло. — Шон, преступник гонится за жертвой через весь парк. Она бежит что есть сил, он должен бежать за ней, как обезьяна, которой наскипидарили задницу. Я хочу сказать, он все подготовил к тому, чтобы она бежала в парк. И ты будешь утверждать, что он не оставил хотя бы одного четкого следа?
— Но ведь ночью шел дождь.
— Но мы же обнаружили три ее следа. Нет… Тут что-то не то.
Шон, прислонившись головой к буфету, стоявшему позади, пытался мысленно представить себе, как это могло произойти — Кейти Маркус цепляется растопыренными пальцами рук, спускаясь по черному откосу позади экрана; ветви царапают ее кожу, волосы мокрые от дождя и пота, кровь капает на руки и на грудь. И убийца, темный и безликий в воображении Шона, появляется на возвышении спустя несколько секунд; он тоже бежит, в ушах его шум и звон, его гонит вперед жажда крови. Громадный мужчина, хотя по мнению Шона — урод. Однако он по-своему находчив. Находчивости его хватает на то, чтобы положить что-то посреди дороги и заставить Кейти Маркус врезаться передним колесом в поребрик. Находчивости его хватает и на то, чтобы выбрать место на Сидней-стрит, где вряд ли кто-то сможет хоть что-нибудь услышать. Тот факт, что старая дама, миссис Прайор слышала что-то, оказался случайным отклонением от задуманного, чего убийца просто не мог предвидеть, потому что даже Шон удивился, узнав, что кто-то еще живет в этом обгоревшем здании. За исключением этого прокола, все у убийцы шло гладко.
— Вы думаете, он достаточно ловок, чтобы замести следы? — вдруг спросил Шон.
— Что?
— Я говорю, преступник мог убить ее, а потом вернуться и забросать грязью свои следы.
— Возможно, но как тогда ему удалось запомнить все места, куда ступала его нога? Ведь было темно. Предположим, у него даже был фонарик. Ведь потребовалось бы много земли, чтобы закрыть все следы; к тому же надо было еще найти именно свои следы среди множества других и именно их засыпать.
— Но ведь дождь.
— Согласен. — Вздохнул Уити. — Я соглашусь списать следы на дождь, если мы найдем человека весом не более ста пятидесяти фунтов. А иначе…
— Брендан Харрис, поставь его на весы, мне кажется, не намного превысит этот весовой предел.
Уити аж захрипел.
— Ты что, и вправду думаешь, что этот парень способен на такое?
— Нет.
— Я тоже. А как насчет твоего приятеля? Он ведь тоже тощий.
— Кто?
— Бойл.
Шон приподнялся над столом.
— Когда мы им займемся?
— Да прямо сейчас и займемся.
— Нет, постой…
Уити поднял руку, прося Шона дать ему высказаться:
— Он ведь утверждает, что ушел из бара около часу? Чушь. Связка ключей грохнула по этим гребанным часам без десяти. Кейти Маркус ушла из бара в двенадцать сорок пять. Это точно, Шон. В алиби этого парня есть пятнадцатиминутный провал, о котором мы знаем. А откуда нам знать, во сколько он пришел домой? Я имею в виду, в котором часу он действительно пришел домой?
Шон усмехнулся.
— Уити, но ведь он просто один из тех, кто был в баре.
— В последнем месте, куда она заходила. В последнем месте, Шон. Ты сам на это напирал, вспомни.
— На что я напирал?
— Нам надо искать парня, который провел эту ночь не дома.
— Да, но я…
— Послушай, я вовсе не утверждаю, что это дело его рук. Я даже и не рассматриваю это как версию. Пока. Но с этим парнем что-то не так. Ты же слышал, какой бред он нес, утверждая, что городу необходима хорошая криминальная встряска. И ведь этот бред он излагал вполне серьезно.
Шон поставил пустую банку из-под коки на стол.
— Вы сдаете банки в переработку?
— Нет, — нахмурившись, ответил Уити.
— Даже по никелю за банку?
— Шон…
Шон бросил банку в корзину для мусора.
— Так, по-вашему, такой парень, как Дэйв Бойл, мог убить… кем же она ему приходится?.. двоюродную племянницу своей жены, и этот вывод вы делаете на том основании, что он чересчур резко выступил против джентрификации? [16] Простите, но уж это глупее глупого.
— Мне случилось брать парня, который убил свою жену лишь за то, что ей не понравилась его стряпня.
— Так то был женатый мужчина. Злоба и неприязнь друг к другу с годами накапливаются у двух
