корень, не растянулся на земле. Словно по неслышной команде все четверо оставшихся попадали на землю, на траву, на валежник…
Тягач мученически закатил глаза и застонал. Базука не удержавшись, рухнул на колени и, опираясь на приклад автомата, жадно ловил ртом воздух. До сих пор он ни разу не совершал таких молниеносных переходов. Даже во времена службы в десантном батальоне у них не было таких стремительных марш– бросков, а уж там гоняли на совесть…
Легкие с хрипом втягивали сырой лесной воздух. Постанывал Тягач, нянча ушибленную кровососом руку. Сейчас на одну из самых опасных шаек Зоны легко хватило бы пяти–шести слепышей или пары кабанов. Но к их счастью все мутанты остались позади, в развалинах райцентра.
Слегка отдышавшись, Шторм подозвал бойцов.
— Значит, так, поминать Блоху не будем. Ему не повезло — в Зоне может не повезти каждому. Если нам посчастливится, вернемся и тогда помянем доброй чаркой всех товарищей, что погибли. Все, тема закрыта…
«Кому не повезло, а мне так повезло, — отвлекшись от ноющей боли, подумал Тягач. — Ведь как ни крути, а на месте Блохи я должен был оказаться! Это ж он на моем бластере подорвался! Эх, вернусь, надо бы Греку башку оторвать и к жопе приставить — такую дрянь продал!» В эту минуту он и не помнил, что лично сам убеждал командира купить сомнительное оружие…
— Тягач, как твоя рука? — осведомился вожак.
— Х…во, командир, — честно признался гранатометчик. — Как будто с псевдогигантом махался…
— Ну не трынди попусту, — проворчал Базука. — «Цыпленок» бы из тебя рагу с овощами сделал… А кровососа можно и ножом завалить — я двух вот порезал…
Еще полчаса они занимались рукой Тягача, приобретшей синевато–багровый оттенок. На это дело был изведен запас «фастум–геля–мега» из аптечек и сверх того старый как мир прием снятия отека и болевого синдрома посредством охлаждения, для чего был применен эфир в ампулах. (Шторм не зря считался человеком запасливым.) Все это проходило под тихий мат и обещания Тягача убивать каждого встречного кровососа самыми жестокими способами.
Попутно была проведена проверка запасов пострадавших из–за поспешного бегства. Результат не порадовал: на месте битвы с зомби и гибели Блохи осталось два рюкзака — самого Блохи и Тягача. Вместе с последним в Красиловке была брошена и половина боеприпасов к гранатомету — хорошо хоть сам гранатомет Ротор успел ухватить.
Но что хуже — в вещмешке погибшего остался один из тепловизоров и ночной прицел к «шестерке». Потеряны также были два монокуляра, тот, что был у Блохи, и тот, что принадлежал гранатометчику — тонкая оптика не выдержала столкновения с грубой действительностью в лице щупальценосного вампира. Также сгинули отравленные боеприпасы и стратегический запас спиртного, которые тащил все тот же Тягач — как самый сильный в команде.
О Блохе уже никто и не вспоминал, что Шторма радовало: подобные мысли ослабляют команду, а им нужно теперь быть максимально собранными и не давать слабину.
Он даже погнал Базуку с биноклем в дозор, отправив его на границу лесного массива, — люди расслабляться не должны.
Мародер привычно устроился, распластавшись на земле, и принялся оглядывать окрестности. Они оказались на вершине пологого лесистого холма, ниже которого тянулась обширная пустошь–прогалина, заросшая высокими хвощами и особенно крупными лютиками — ярко–желтыми и ядовитыми даже на вид.
Прошло уже с час, когда началось…
Движение он зафиксировал не сразу… Вернее будет сказать — не сразу понял, с чем имеет дело.
Вот колышутся метелки хвощей, забывших, что положено им расти лишь во влажных затененных местах, а не под ярким солнцем, и шевелится желтая масса цветов — а вот уже в этом колыхании зеленых волн обозначаются упорядоченные дорожки — как кильватерный след на водной глади.
Базука замер на месте, поудобнее перехватил автомат и поднес к глазам плоский ухватистый «навигатор». Увиденное ему очень не понравилось — ибо вызывало недоумение. Медленно и равномерно маршировали три кабана — матерый секач и подсвинки. Это еще так–сяк, но по бокам от них вышагивали по паре зомби — и кабаны не проявляли желания ими отобедать. И кто это, интересно, за спиной жуткого кортежа — кого не видно, но кто рассекает высокотравье, словно ползущая змея? Там что, неизвестный мутант объявился? Мысль эта обеспокоила Базуку — не дай Черный Сталкер повстречаться с новой тварью Зоны, от которой неизвестно чего ждать.
Вот на прогалину выбрался силуэт в свисающих лохмотьях, издали напоминающий исполинскую креветку или таракана, смешно болтая хоботком…
Так, вытер испарину со лба Базука. Всего–навсего снорк. И что это означает? А означает это…
В гуще травы замелькали бегущие расслабленной трусцой чернобыльские собаки.
Но и без них старый мародер уже понял, с чем столкнулся.
Перевернувшись на спину, он вытащил ПДА и пальцами одной руки набрал лишь одно слово: «Контролер».
Ибо то, что он увидел, могло быть лишь его «свитой».
Они перешли через мост гнилую застоявшуюся старицу какого–то из давно умерших притоков Припяти, пересекли гряду низких холмов — Кондор несколько минут потратил на то, чтобы тщательно проверить путь перед собой всеми тремя датчиками, и выбрались на пустошь, покрытую проплешинами пожаров — видимо, от разломов.
Слева торчали корявыми кривыми клинками штуки три «загребущие руки» — сплавленная, спрессованная под влиянием гравитационной аномалии глина, вытянутая вверх напряжением концентрированных сил тяготения. Путь их, слава Черному Сталкеру, лежал не через пустошь, а прямо, сквозь заросли прореженных огнем кустарников. Тоже радости немного — в тех зарослях можно спрятать и парочку аномалий, и даже псевдогиганта.
— Да уж, местечко, снорка ему хобот… — проворчал он под нос. Но ни детектор, встроенный в ПДА, ни остальные не показали ни фауны, ни аномалий. Так что можно идти.
— Слушай, а чего говорят, про хобот снорка? У них же хоботов нет?
— Ну, — Кондор пожал плечами, — говорят и говорят, мало ли? Может, когда вначале их видели, решили, что они в противогаз хобот прячут или так издали казалось? Вон сколько народу чертову мать поминают, а кто ее видел? Ты уже сам, наверное, понял: в Зоне такое творится временами, что не до хоботов, и то никого не интересует. Есть и есть… Вот те же аномалии, «гравиплеши» там и прочее, — это ладно. А вот ты про «лифты» и «машины времени» слыхал? А про «телепорты»? Это когда тебя берет и нежненько так перекидывает сразу этак на пять камэ — если не зафигачит к кровососам в логово или в «Электру», то даже, бывает, и не сразу поймешь… А то, что люди сквозь стену проходят?
— Это что — прикол такой? — недоверчиво захлопал Игорь глазами.
— Если бы. Вот так бежит человек, раз — в стену, и как растворился. Выскочил с другой стороны — и палит себе по врагам. Потом спрашиваешь — а он пальцем только у виска крутит.
— Ты что серьезно? Сам видел?
— Не видел, — бросил Кондор. — Говорили те, кому верю. — И уточнил: — У людей не видел. А кабанов — довелось. Расстрелял я кабанчика, помню, полмагазина извел. А дело в пригороде было, рядом с Припятью. Прижал его на старой стройке — валялись там железобетонные блоки — хорошие такие блоки! Подыхал он, в агонии бился. Мне бы его не добивать — потому как рейд кончался и патронов уже поистратили…
Кондор сделал паузу, потянулся за сигаретами, потом махнул рукой.
— Ну и чего? — нетерпеливо осведомился Игорь.
— Чево–чево, чевочка с хвостиком! — вспомнил Кондор любимое присловье соседа по лестничной площадке времен школьного детства. — Только вот вторую половину магазина я в него со страху высадил, когда скотинка голову в бетонную плиту того самого забора наполовину засунула—в хороший такой крепкий железобетон! Главное, я потом посмотрел — и в самом деле с той стороны рыло торчало…
