Поклонившись, страж указал на кровать с пышным балдахином. Читрадрива поморщился. Даже те анхем, которые не разводили коней, а жили в кварталах-гандзериях, не знали подобной роскоши. Правда, за время пребывания в западных землях можно было привыкнуть к таким кроватям, какие прежде он видел разве что в трактире Пеменхата да в Люжтенском замке. Но всё же Читрадрива чувствовал себя под балдахином крайне неуютно. Кроме того, за занавеской было довольно легко спрятаться или незаметно подкрасться к спящему. Интересно, какой идиот это придумал?
Впрочем, выбора не было, приходилось мириться с модой и вкусами западных земель, даже если они противоречили здравому смыслу. Читрадрива медленно приблизился к кровати, недоверчиво потрогал её, точно опасаясь, что обивка мгновенно вспыхнет либо в комнату тотчас ворвутся вооружённые до зубов головорезы, которыми командует всё тот же Джулио.
- Прикажете подать грелку? Вам не холодно? - невозмутимо осведомился главный страж. То ли он по- своему истолковал движение Читрадривы, то ли решил непременно изображать доброжелательное участие в судьбе пленника.
- Нет, - Читрадрива отмахнулся от него, как от назойливой мухи. - Лучше скажите, где это я очутился?
- Э-э-э, синьор Андреа, вы слишком любопытны, - Джулио погрозил ему пальцем и с философским видом добавил: - Все несчастья на свете происходят из-за того, что кто-то знает что-то лишнее. Небось вы не угодили бы сюда, если бы не знали...
- А что я знаю такого, что меня похитили из портовой гостиницы? выразительно глядя на бородача, спросил Читрадрива.
Но главный страж только плечами пожал и развил свою (а может, чужую) мысль:
- Все беды от чрезмерного знания. Вот, к примеру, я ничего лишнего не знаю, поэтому сегодня вы пленник, а стерегу вас я. Вот так.
Сказав это, Джулио направился к выходу, но на пороге обернулся и с подчёркнутой вежливостью добавил:
- Ваши вещи принесут завтра. Спокойной ночи.
Затем дверь захлопнулась.
Наконец-то! Что ж, со стороны этого головореза очень любезно, что он не забыл о просьбе Читрадривы, высказанной ещё на корабле, и позаботился о багаже, наибольшей ценностью в котором был перевод священных книг на анхито. Если это так, если пленившие его настолько ценят книжную мудрость, может, в этом доме найдутся и другие книги. Может, здесь есть и оригиналы священных текстов! Торопиться всё равно некуда, значит, можно спокойно поработать... И то неплохо.
Читрадрива осмотрелся. Комната была небольшая. Кроме роскошной кровати, в ней находились стул с высокой спинкой и столик с подставкой, явно предназначенной для того, чтобы класть на неё книги. На столике в витиеватом бронзовом подсвечнике стояла одинокая свеча. Читрадриву так и тянуло зажечь её, присесть к столу и углубиться в чтение. Был здесь также огромный камин, в котором весело потрескивали смолистые поленья. За счёт пламени камина освещалась вся комната. В верхней части стены напротив входа угадывалось крохотное оконце, расположенное в небольшой нише.
Итак, пока всё идёт не так уж плохо. Да, Читрадриву заключили в тюрьму. Не в мрачную темницу, а в удобную, по-своему даже красивую, но всё же тюрьму. Но с другой стороны, в этой необыкновенной тюрьме почитают книги. И Джулио так трогательно заботится о багаже... Так что не стоит пенять на судьбу, могло быть и хуже. Хотя кто знает, не переведут ли Читрадриву рано или поздно из этого дома в ожидаемую сырую темницу.
Впрочем, вряд ли. Если только здесь нет тайного умысла, гораздо проще отправить пленника в тёмный сырой подвал сразу же. Да и на корабле с ним обращались не так уж плохо...
Ободрённый этими мыслями Читрадрива подошёл к столику, подумал о том, как удобно будет здесь работать, вернулся к кровати, разделся, забрался под одеяло и уснул почти мгновенно, как может позволить себе засыпать человек, бесконечно уверенный в своём будущем. Хотя на самом деле таковой уверенности у него отнюдь не было.
Наутро Читрадрива пробудился от хлопка входной двери. Выглянув из-за балдахина, увидел вошедшего в комнату Николо, который держал в одной руке продолговатую серебристую тарелку, а в другой - длинный кувшин и узкий кубок на высокой ножке. Поставив завтрак на столик, сторож незамедлительно удалился, как всегда не проронив ни слова.
Читрадрива натянул штаны, вылез из-под одеяла, босиком прошлёпал к столику. Тарелка точно оказалась серебряной, с серебряной же ложкой, торчавшей из смеси бобов и мелко нарезанных овощей с накрошенными туда же кусочками мяса. Читрадрива никогда не слыхал о таком блюде и не знал, как оно называется. Тем не менее, он сразу понял, что смесь приготовлена с таким расчётом, чтобы пленник мог пользоваться за завтраком одной лишь ложкой, вполне обходясь без ножа.
Чувство голода очень быстро заставило забыть обо всём остальном. В конце концов, в последний раз Читрадрива ел вчера, да и то обед этот состоял из солонины без хлеба и небольшого количества вина. А сегодня ему подали неожиданно роскошный завтрак из свежих продуктов, да ещё в такой великолепной посуде.
Читрадрива принялся за еду, затем наполнил кубок и пригубил. Вино тоже оказалось отличным, ароматным, как луговые цветы. Оно слегка ударило в голову, однако Читрадрива от этого лишь приободрился, но не опьянел.
- Ого, вы уже на ногах, синьор! Ранняя вы пташка, ничего не скажешь.
В комнату вошёл Джулио, которого Читрадрива приветствовал взмахом ложки. Усмехнувшись в бороду, он прогнусавил:
- А этот болван Николо сказал мне, что вы спите. Но я так и подумал: с чего бы это синьору Андреа спать, когда давно пора вставать?
- Разумеется, я не сплю, - проговорил Читрадрива, проглотив очередную порцию овощной смеси. - И всё жду, когда вы исполните наконец свои обещания.
- Это вы про вещи? Понимаю, синьор Андреа, понимаю. Но всё же думать о книгах на голодный желудок... - страж похлопал себя по животу, пожал плечами и заключил: - Всё-таки учёные люди очень странные. Я бы, к примеру, сначала подумал о еде, а уж затем обо всём остальном.
- Но ещё в море вы обещали, что по прибытии предоставите мне возможность побриться, - напомнил Читрадрива и тыльной стороной правой ладони погладил довольно приличную русую бороду, которая отросла у него за время плавания.
- Ах, да! - Джулио состроил огорчённую физиономию, хлопнул себя по лбу и принялся рассыпаться в извинениях: - Простите, синьор, совсем из головы вылетело. Да и немудрено, ведь сам я не бреюсь. Надеюсь, вы согласитесь, что бородатый считает подобное украшение вполне естественным и не понимает, как это другой может отказываться от него. Поэтому ещё раз прошу прощения и заверяю, что после завтрака немедленно пришлю к вам брадобрея, который станет навещать вас каждое утро. Уж теперь я не допущу этой ошибки, поверьте, синьор Андреа.
- Но и про вещи не забудьте, - напомнил Читрадрива. Главный страж кивнул и вышел из комнаты, а Читрадрива приналёг на угощение. Затем в комнату вошёл молодой верзила с медной мисочкой, в которой были сложены бритвенные принадлежности. Читрадрива потянулся к мисочке, но парень замотал головой и быстро-быстро затараторил. Разумеется, он не собирался давать бритву пленнику в руки. Через минуту явился Николо, который оставил в комнате горячую воду в небольшом тазике и забрал грязную посуду. После чего молодой стражник по всем правилам побрил Читрадриву и вдобавок сделал горячий компресс на подбородок и шею.
Наконец-то Читрадрива избавился от бороды! Он испытывал непередаваемое блаженство. С него словно бы сняли маску. А ещё казалось, что старая кожа лица лопнула, слезла клочьями наподобие змеиной и сменилась совершенно новой, молодой, младенчески чистой, к которой приятно было притронуться.
Когда же вслед за тем Николо притащил драгоценные рукописи, восторгу Читрадривы не было предела. Он вырвал из рук стражника свой труд, утащил на кровать, как собака тащит украденную на кухне сахарную кость с остатками мяса, да так и листал фолианты до поздней ночи. От этого занятия его не смогли отвлечь ни Джулио, явившийся с предложением прогуляться, ни третий стражник, принесший обед, который так и остался нетронутым. Читрадрива встал только затем, чтобы зажечь свечу и водрузить её на придвинутый к
