по ступенькам, он направился в кухню.
— Кофе будешь? — предложил он.
— Звучит заманчиво. Знаешь, где все стоит?
Дэймон приподнял бровь.
— Даже лучше, чем ты.
Он явно чувствовал себя здесь дома. Почему-то это показалось ей таким же приятным и уютным, как урчание двигателя мотоцикла. Но в то же время возникло ощущение, что езда на мотоцикле, пожалуй, менее рискованна.
— Я принесу тебе полотенце. — И она поспешила наверх.
Тея выбрала самое большое и пушистое полотенце из тех, которые нашла в бельевом шкафу. Подойдя к перилам, чтобы сбросить его, она увидела, что Дэймон уже успел снять рубашку. У Теи даже дыхание перехватило, и она застыла с полотенцем в руке.
Мужчина, стоявший внизу в холле, был прекрасен. В тусклом освещении тени подчеркивали его грудные мышцы и плоский живот. Черные волосы и мокрые черные джинсы, прилипшие к длинным ногам, контрастировали с бронзовой кожей, казавшейся шелковистой. Тея почувствовала, как ее босые ноги сами собой приближаются к лестнице, словно спеша дать ей возможность проверить мягкость кожи Дэймона на ощупь.
Тряхнув головой, Тея отогнала от себя эти мысли и сбросила ему полотенце. Черт, что одна поездка на мотоцикле сделала с ее мозгами?
Она направилась в сторону Дориной комнаты и остановилась. Господи, ведь она не может войти туда. Да, сегодня весь день пошел наперекосяк.
— Дэймон, — позвала она, — ты не мог бы?..
Не попросить ли его надеть рубашку, прежде чем он поднимется к ней? Холодную, мокрую рубашку, которая стала такой только из-за того, что она, Тея, была в его куртке? Разумеется, нельзя даже заикаться об этом.
— Не мог бы я что? — отозвался снизу Дэймон.
— Мышь-то все еще там, — жалобно проговорила Тея.
Сначала раздался его смех и только потом звук шагов.
— А ты проверила? — спросил он, выйдя в холл.
— Проверила? — не поняла Тея.
— Я спрашиваю, проверила ли ты, может быть, ее там уже нет.
Он изогнул брови в манере Дракулы, очевидно, чтобы напугать ее. Но Тея почти не обратила на это внимание. Сейчас, когда он стоял так близко от нее, что можно было ощущать тепло его тела, она с трудом дышала. Возьми себя в руки, предостерегла она себя, делая шаг назад.
— Может, они покончили с ней после того, как ты ушла. Сожрали целиком это…
— Дэймон! — одернула она, а когда он повернулся к ней спиной, испустила крик изумления.
Спину его украшала выполненная различными оттенками черного огромная татуировка, изображавшая стоящего в свирепой позе медведя гризли. Передние лапы вытянуты, когти выпущены, зубы оскалены. Под рисунком было что-то написано, но такими мелкими буквами, что Tee пришлось наклониться, чтобы разобрать слова «Раннинг Бэа» [3].
— Ой… это же твое имя.
— Одно из них. — Дэймон повернулся к ней лицом. Ее пальцы скользнули по буквам, только сейчас она осознала, что положила руку ему на спину.
— В крови моей матери течет кровь индейцев племени «черноногих».
— Значит, это ее имя? — Губы Теи вели почти светскую беседу, а все мысли были заняты желанием снова прикоснуться к теплой мужской коже.
— Разумеется, не могло же оно принадлежать отцу, — в его голосе всегда звучало презрение, когда он говорил об отце. — Имя — это единственное, что досталось мне от нее.
— Неправда, Дэймон. Она дала тебе… — Тея не могла противиться своему желанию и все-таки дотронулась до его груди. Мускул тут же напрягся под ее прикосновением, давая ей понять, что она творит. Тея резко отдернула руку. — Она дала тебе то, чем ты не можешь не гордиться.
— О, конечно, я горжусь, Преббл. Чертовски горжусь. — Он поднял ее подбородок, но прикосновение было столь нежным, что она почти не почувствовала мозолистой кожи. Только тепло. — Мои предки были такими же бунтарями, как я.
— Не по всякому же поводу бунтовать.
Он пожал бронзовым плечом.
— Это заложено во мне, Преббл, — он ухмыльнулся. — А раз ты не готова смириться с тем, что внутри меня, лучше убери руки с моей наружной оболочки. — Он наклонился и добавил ей прямо в ухо: — Если, конечно, сможешь.
— Уверяю тебя, Дэймон, для меня это не проблема. — При этом Тея спрятала руки за спиной жестом маленького ребенка, которому запрещают дотрагиваться до чего-то, что ему хочется. Поспешно разжав руки, подбоченилась.
Дэймон смеялся, пока Тея не состроила свирепую мину, демонстрируя, что ее терпение на исходе. Тогда он развернулся и зашел в Дорину комнату.
Минуту спустя он показался на пороге, держа двумя пальцами хвост крошечного трупика.
— Как насчет прощального слова этой христианской душе?
Тея вбежала в комнату и с силой захлопнула дверь. Но даже толстый дуб не мог защитить ее от злорадного смеха.
Даже под успокаивающими струями теплой воды Тея никак не могла полностью расслабиться и забыть о полуодетом Дэймоне на первом этаже. Она вытерла полотенцем волосы, сразу завившиеся крупными локонами, и решила не тратить время на сушку феном. Как бы ей ни хотелось сейчас закутаться в теплый махровый халат, она оставила его в ванной, предпочтя одеться во что-нибудь более подходящее дневному времени суток. Да, так определенно будет безопаснее.
Тея натянула леггинсы и свободную кофту с начесом, чтобы не привлекать внимание Дэймона к своей фигуре. Впрочем, это не важно. В конце концов, не он взирал тогда на нее в холле с обожанием — все было наоборот.
Тея покачала головой, все еще удивляясь собственной реакции на Дэймона. Она никогда не испытывала столь сильных чувств, хотя и раньше видела обаятельных мужчин и даже восхищалась ими. Но чтобы смотреть влюбленными глазами? Мало того, не только глаза, но и ее тело стало восхищаться Дэймоном.
Телом Дэймона.
К сожалению, ей слишком хорошо известно, что означает такое поведение. Несмотря на все усилия отца и Челси, несмотря на ее собственное почти абсолютное послушание, случилось то, чего они так опасались. Наследственность победила: она становится такой же, как мать.
Одна поездка на мотоцикле, один глоток свободы, один взгляд на прекрасное мужское тело — и двадцать четыре года хороших манер рухнули как карточный домик. Она оказалась просто… сексуальной маньячкой.
Нет, этого допускать нельзя. Хорошо хоть, что она вовремя разобралась в своих чувствах. Это поможет ей не разрушить собственную жизнь, как это произошло с матерью и, в какой-то степени, с Дорой.
Разумеется, ей нравится Дэймон. А как он может не нравиться? Иногда он немного груб, но в основном очень добр к ней.
Тея была решительно настроена не повторять постоянную мамину ошибку и не путать половое влечение с любовью. Она не могла отрицать, что желает Дэймона, но этому можно противостоять.
Она дотронулась кончиками пальцев до щек, которые, конечно же, пылали. Беглый взгляд в зеркало только подтвердил, что ей сегодня явно не понадобятся румяна.
Спустившись вниз, Тея зашла в кухню, гостиную, потом во все закрытые комнаты, удивляясь, куда же делся Дэймон. Неужели понял, что происходило с ней там, наверху, когда она водила пальцами по татуировке, и решил сбежать, пока она была в душе? Что ж, это сильно облегчает ее положение. Но,
