иногда?
— Нет, — рассмеялась Марша. — Всегда трудно.
В ресторане, когда они сделали заказ и официантка удалилась, Тея достала список членов городского совета.
— Я никого не знаю из этих людей. Кроме ужасного Мэла. Ненавидит ли кто-нибудь из них Дэймона так же сильно?
Марша едва взглянула на бумагу. Указав на одно из имен рукой, в которой держала сигарету, отчего на листке осталась небольшая дырочка, она сказала:
— Этот парень, Билл, замдиректора школы. Он занимал эту должность еще в те времена, когда Дэймон учился. Радел за дисциплину. Пожалуй, он относится к Дэймону хуже всех в городе.
— Хуже, чем Мэл?
Марша сделала жест рукой, означавший: «трудно сказать».
— Эта женщина, — она указала на другое имя, — Кэти, она ничего конкретно не имеет против Дэймона, зато самая большая сплетница в штате. Она является членом совета уже три года и готова верить всему, что говорят Мэл и Билл.
— Почему вы думаете, что они настраивают ее против Дэймона? — поинтересовалась Тея. — Почему вообще о нем заходила речь?
— Они с мужем пару лет назад сделали пристройку к своему дому. Я советовала ей обратиться к Дэймону. — Марша замолчала на некоторое время, пока официантка расставляла тарелки и наливала кофе. — Я считала, что для репутации Дэймона было бы очень полезно построить дом для кого-нибудь из горожан. Кэти рассмеялась мне в лицо.
— Все это бесит меня! — Тея плеснула кислый соус поверх лука и перца. — Дэймон предложил мне уволить его и снова подать заявку.
— Тогда вы действительно быстро получите лицензию. — Марша стукнула пальцем по сигарете, стряхивая пепел. — Вы сделаете так?
— Никогда в жизни!
— Отлично, — сказала Марша, вертя в руках маисовую лепешку. — Я хочу еще кое-что сказать вам. Дэймон Фри мой лучший покупатель. Конечно, он любит поторговаться, зато всегда все обещанное выполняет в срок, что полезно и для моей репутации. Платит вовремя, а иногда и заранее. Все до последнего пенни. Субподрядчикам тоже нравится на него работать. Если возникают какие-то проблемы из- за того, что заказчик не желает платить, то Дэймон берет это на себя и несет убытки. — Она вытерла руки салфеткой. — Он самый порядочный человек, которого я когда-либо знала.
— Тогда почему?..
Марша закатила глаза.
— Действительно, почему? Именно поэтому я и называю его упрямым ослом. Ему кажется ужасно забавным, что те, с кем он работает, боготворят его, а остальные считают презренным наркоманом и развратным байкером.
Тея смотрела, как она зажигает еще одну сигарету, и думала о том, что же ей предпринять.
— Тетин дом был первой постройкой в городе. Наверное, никто не хочет, чтобы его снесли, правда? Думаю, даже члены совета.
— Конечно, нет, они дорожат местной историей. — Марша медленно выдохнула дым. — Все знают, что вы не можете позволить себе ремонт просто так, без надежды на будущую прибыль. Но они не знают, какая огромная работа предстоит Дэймону. Честно говоря, никакому другому специалисту я бы не доверила ее. Если вы откажетесь от услуг Дэймона, то лучше сразу уехать из города.
— Разве субподрядчиками не будут жители города?
— Конечно, — признала Марша.
— Тогда неужели члены совета предпочтут выгнать бизнес из города?
— Не должны, — неуверенно ответила Марша.
— Вы сможете повторить все, сказанное мне, на заседании совета?
Марша пустила дым через ноздри.
— Если придется.
— Я думаю, придется! — воскликнула Тея. — Не могли бы вы дать мне имена его подрядчиков и тех людей, для кого он строил дома? Тогда я смогу…
— Если вам действительно нужно, — сказала Марша, — я приду на собрание и скажу все, что вы хотите. Но прежде лучше хорошенько подумайте, милая, а то как бы Дэймон не пришел в ярость, узнав о ваших планах.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Тея сидела на любимом месте тети, у окна, и любовалась порозовевшим под лучами закатного солнца озером. Ее мысли снова и снова возвращались к тому, что она успела узнать о Дэймоне за эту неделю. Все, с кем она говорила, почти слово в слово повторяли то, что сказала Марша.
Конечно, нельзя сказать, что он всем нравился: некоторым его образ байкера казался не только глупым, но и раздражающим. Тем не менее они утверждали, что никого другого не наняли бы строить свой дом. Многие согласились прийти на заседание, а те, кто симпатизировал ему, — даже выступить.
Это все Тею не волновало. Она нисколько не сомневалась, что в этом смысле все делает правильно. Проблема носила сердечный характер.
Почему она до сих пор не сказала ему, что любит его? Она должна была сделать это, как только разобралась в своих чувствах, и черт с ними, с последствиями! Вместо этого, запугав себя вирусом Пребблов, она ждала, пока он сам ответит на ее чувства.
А теперь? Что она скажет теперь? Дорогой Дэймон, узнав, что ты преуспевающий бизнесмен, я сразу в тебя влюбилась?
Рев мотоцикла привлек ее внимание к дороге. Дэймон ехал быстрее обычного, не снижая скорости на поворотах, отчего его почти заносило. А когда он слез и направился к двери, у нее не осталось ни капли сомнения в том, что он в ярости. Это читалось в каждом его движении. Желудок Теи болезненно сжался. Она слишком хорошо представляла себе причину его ярости.
Сообразив, что в его нынешнем состоянии спальня не самое лучшее место для разговоров, Тея на бешеной скорости помчалась на первый этаж.
Она подбежала к двери как раз в тот момент, когда он распахивал ее.
— Дэймон…
— Что ты о себе возомнила? — закричал он без всякого вступления. — С чего ты взяла, что имеешь право вмешиваться в мои дела?
Тея на секунду закрыла глаза, собирая в кулак всю свою волю.
— Я бы не стала называть это вмешательством, Дэймон. В конце концов, меня это тоже касается. То есть будет касаться, если мне удастся получить лицензию.
— Ну конечно, не вмешательство. А если я позвоню тому педанту, за которого твой старик хочет тебя выдать, и начну расспрашивать его о тебе? Как ты назовешь это?
— Это совсем разные вещи, — возразила Тея. — Я же не звоню твоим подружкам. Я просто поболтала с…
— А откуда ты можешь знать, кто мои подружки? — не сдавался Дэймон.
— Ну конечно, я не могу этого знать, — признала Тея. — Я просто… предположила… — Она покраснела.
Дэймон схватил ее за руку и втолкнул в гостиную. Хоть Тея и успела уже снять чехлы с мебели и сделать кое-какую уборку, комната по-прежнему выглядела необитаемой. Тяжелые бархатные портьеры, обрамлявшие затемненные окна, лишь усугубляли ее угрюмость.
Дэймон толкнул ее на стул времен королевы Анны, обивка которого так сильно выцвела, что о первоначальном цвете оставалось только догадываться. Тея села, а Дэймон остался стоять, нависая над
