– Известно? – начала я, затем, вспомнив, как Руа обнял и поцеловал меня, я умолкла, и молчание мое только доказывало мою вину.
Наши взгляды перекрестились, и он протянул:
– Я всегда знал, что между вами и Руа что-то было.
– Как вы могли знать то, чего не было.
Он не обратил внимания на мои слова и, не дослушав, перебил их своими:
– Но мне трудно понять, как женщина, которая так гордится своим 'здравым умом', может тратить время на Руа, который увивается за каждой шлюхой, что попадается ему на глаза.
– Не делайте из мухи слона. – Я постаралась говорить спокойно и рассудительно. – Тут не о чем даже говорить.
Он снова заговорил, пока я еще не закончила, словно я и не говорила вовсе.
– От Руа у меня всегда они неприятности. Я не собираюсь, чтобы он доставил мне еще одну с вашей помощью.
Отрицать справедливость его претензий я могла не больше, чем его права порицать брата. Возможно, кроме Таун, было много, чего я не знала; но глядя на него, сидящего с таким безжизненным лицом, с видом превосходства – по крайней мере в его же собственных глазах, – я возмутилась тем, что он полагал правым только себя и вынуждал меня оправдываться перед ним.
– Вам не придется беспокоиться о неприятностях от Руа, если это касается меня, – сказала я.
– Я и не собираюсь беспокоиться. Но я этого не допущу.
– Вы собираетесь изображать ревнивого мужа? – спросила я как можно беспечнее, пытаясь перевести в шутку эту сцену, которая мне показалась пошлой.
Но в его словах не было ответного миролюбия:
– Ревность тут ни при чем. Я не позволю себя дурачить.
Он не спеша повернулся к карточному столику. Я повернулась на каблуках и вышла из комнаты. Его голос догнал меня на ступеньках винтовой башенной лестницы.
– Пусть Марго принесет мне поднос с ужином, – крикнул он, – и бутылку бренди.
Спускаясь вниз, я думала, кто же мог видеть меня и Руа. Кто это поспешил доложить новость Сент- Клеру? Я также подумала, что, возможно, вообще за каждым моим шагом шпионят и сообщают ему, и не считает ли Сент-Клер, что он вправе судить обо всех моих действиях и по малейшему поводу навязывать мне свою волю. 'В таком случае, – криво усмехнулась я, – ему придется понять, что я не собираюсь никому уступать и сдаваться, как сдалась Лорели'.
Я проходила через нижний зал на кухню – сказать Марго насчет подноса с ужином. В это время большие часы, что стояли там, пробили шесть. Меня вдруг осенила мысль, что ровно сутки прошли с тех пор, как я стояла в гостиной и услышала сообщение, 'протянутое' Сент-Клером: 'Мисс Сноу и я поженились сегодня'. Только сутки.
Глава XII
Рассвет следующего утра застал меня уже одетой и на пути к хлопковому полю, так как я велела Шему сразу же начать подготовку полей к пахоте. Я хотела узнать, справится ли он, хотя капитан Пик высоко отзывался о нем – будто мне повезло с ним, – я сама должна была убедиться в его способностях. В конце концов капитан Пик мог и перехвалить его.
Но оказавшись на поле, я поняла, что мне не о чем волноваться. Негры, шумевшие вчера после ужина, отдыхая у своих хижин, теперь тихо стояли перед Шемом, который раздавал им задания. Когда он закончил, они взяли мотыги и вилы и, весело переговариваясь, отправились на расчистку полей.
Я смотрела на них и начинала различать среди общей массы отдельные лица. Дядюшка Эрли, его волосы поседели с годами, но он оставался проворным, как крикетная клюшка; Джон Итон (ни за что не положилась бы на него, решила я); Клэренс, с увечной рукой, которой он запросто мог уложить быка, его лицо с приплюснутым носом так и излучало добрый юмор, и Большая Лу, чьи огромные ягодицы качались при ходьбе, а необъятная грудь колыхалась при каждом приступе смеха, который поминутно лился из ее горла.
Рупер уже сидел на кухне за нашим столиком у окна, когда я вернулась, и торопливо, забыв о манерах, которым я его учила, расправлялся с завтраком. Он не замедлил сообщить мне, что после завтрака собирается на хлопковое поле помогать неграм. 'Шем говорит, что я могу подвозить им воду', – гордо объявил он. И когда я спокойно указала ему на то, что сначала он должен заняться уроками, он откинулся на стуле и недовольно посмотрел на меня через стол.
– Ну Эстер! Я сегодня не хочу заниматься.
– Но мы уже пропустили три дня, Руперт.
– Ну и что. Маум Люси сказала, что у вас с папой еще долго будет медовый месяц и что тебе будет не до уроков.
Я тут же посмотрела в сторону старухи, которая стала усиленно греметь котелками у камина с очень занятым видом. Что за чушь вбивает она мальчику в голову?
– Сегодня мы будем заниматься, как всегда. Он сгорбился на стуле и продолжал сердиться.
– Я хотел глянуть, как они работают в поле, – проворчал он.
– Посмотреть, – исправила я его. – Ну послушай, Руперт, – ты ведешь себя как ребенок. Сядь прямо и ешь.
Он поморщился при слове 'ребенок', но выпрямился и стал есть, а я решила, что конфликт исчерпан. Но когда он снова заговорил, я поняла, что он еще злится. Его голос был спокойным и протяжным, а тон – вежливо-ироничным:
