– Что деньги будут возвращены сразу же после смерти первой миссис Ле Гранд. – Он сделал паузу, и круглые глаза его загорелись каким-то неясным светом. – Вам не кажется, миссис Ле Гранд, что это весьма необычно, что не прошло и недели после того, как ваш муж заключил это, так сказать, экстраординарное соглашение, как первая миссис Ле Гранд умерла.
Только я собиралась выпалить: 'А какое это имеет отношение ко мне?', как до меня дошел зловещий смысл этих слов и самые разные чувства нахлынули на меня. Мир, в котором я уже чувствовала себя надежно, начинал рушиться и разваливаться на части, оставляя меня висеть над темной бездной, которая могла обнажить, если присмотреться, вещи более ужасные, чем я могла себе когда-нибудь представить. Но холодные голубые глаза, наблюдающие за мной, послужили мне предупреждением: ни единым словом, ни малейшим жестом не должна я выдать этому человечку своих мыслей и чувств.
– Что-то не верится, чтобы мой муж заключил подобную сделку. Зачем это? Ведь в банках…
– Банки, миссис Ле Гранд, принимают во внимание 'репутацию', когда ссужают деньгами.
Я медленно проговорила:
– И что же вы хотите этим сказать?
– Что ваш муж не получил бы в этом городе ни цента ни у кого, кроме меня.
Я презрительно смотрела на него:
– Так вы ростовщик?
Голубые глаза вспыхнули над приклеенной улыбочкой, и он недовольно кашлянул:
– Я не ростовщик, миссис Ле Гранд. Я, так сказать, компаньон вашего мужа.
– В каком деле? – прямо спросила я.
– В… – он запнулся, потом договорил, – в разных делах.
– А почему вы пришли ко мне?
Он развел пухлыми ручками:
– Вы ведь распоряжаетесь деньгами, не так ли?
– Вы хотите сказать, что собираетесь попросить меня оплатить долг моего мужа?
– Не терять же мне деньги, которые я так доверчиво одолжил.
– Боюсь, вы заблуждаетесь. Деньги, которыми я распоряжаюсь, принадлежат сыну мистера Ле Гранда. Естественно, ими я не могу оплачивать долги его отца.
Его смешное тельце напряглось, затем вдруг снова расслабилось, и минуту он сидел молча, опустив глаза. Когда он поднял их на меня, улыбочка по-прежнему была на лице; когда он заговорил, голос был по- прежнему мягким.
– Вы отдаете себе отчет в том, миссис Ле Гранд, что я могу использовать это, так сказать, неприглядное обстоятельство как средство, чтобы заставить вас заплатить?
– Я не замешана ни в каких неприглядных обстоятельствах. Что до вашего намерения заставить меня платить – запомните, пожалуйста, что когда занимались эти деньги, я просто служила в этом доме гувернанткой. Так что никоим образом не связана с этим делом.
Пристально глядя на меня (я уже видеть не могла эту улыбочку), он мягко проговорил:
– Вы просто служили гувернанткой. Однако мистер Ле Гранд дал мне понять, что занимал деньги по вашей инициативе.
Меня так раздражало это хитрое, самодовольное личико, что я даже не стала больше этого скрывать:
– Ну и что вы хотите этим сказать? – спросила я.
– Я хочу сказать, миссис Ле Гранд, что Сент-Клер Ле Гранд занял у меня деньги, которые обещал – заметьте, в письменном виде – возвратить после смерти своей жены. И еще я хочу сказать, что на той же неделе его жена умерла, так сказать, при странных обстоятельствах. Более того, я хочу сказать, что сам факт сделки и ее условия были вам хорошо известны, несмотря на то, что вы просто служили гувернанткой, и что скоро – очень скоро – 'простая гувернантка' (как выразились вы сами, а не я) стала женой Сент-Клера Ле Гранда.
Я стояла и смотрела на него, возмущенная тем, что этот человечек смел говорить мне такие вещи. И тем не менее он их сказал, и я представила себе всю картину так ясно, что чуть сама во все это не поверила; и понимая, что, хотя это все и неправда, никто не свете не поверит мне, я почувствовала, что подо мной трясина, которая может – при первом неосторожном движении – поглотить меня. Я призвала на помощь всю свою силу воли, чтобы ответить человечку с холодной вежливостью.
– Боюсь, мистер Хиббарт, что должна попросить вас извинить меня. Я очень занята. Если вы захотите обсудить этот вопрос, советую обратиться к моему адвокату – Стивену Перселлу. Его контора находится на Бэй-стрит в Саванне.
Он соскользнул на пол и, переступая ножками, как учитель танцев, стоял и смотрел на меня блестящими твердыми глазами:
– Нет нужды говорить вам, миссис Ле Гранд, что я не собираюсь, так сказать, обсуждать этот вопрос с вашим адвокатом. Я знаю, что вы заплатите, если не хотите, чтобы эта, так сказать, экстравагантная история получила огласку. – Его танцующие ножки донесли его до двери, где он остановился и обернулся ко мне с неизменной улыбочкой.
Когда же дверь за ним затворилась, я услышала, как заскрипело в зале кресло Старой Мадам.
– Мадемуазель… – позвала она.
– Да, мадам.
