Руперта угрожает опасность, она не смогла мирно почивать в могильной тишине?
Глава XXVII
После ужина, когда мы перешли в гостиную, я села в большое кресло у камина и притворилась, что все мое внимание поглощено корзинкой с рукоделием. Но, несмотря на усердное шитье, ничто не ускользало от моего внимания – ни надутое лицо Крэма, который листал 'Харперз уикли', ни Сент-Клер, который, развалившись в кресле, делал вид, что слушает болтовню Женевьевы, а сам не сводил немигающего взгляда с ее отца.
Однако не они помогли мне подтвердить мою догадку, а Старая Мадам. До меня это дошло после того, как я заметила, что она нервно оборачивается при каждом порыве ветра, пугливо смотрит на входную дверь и ее обычный самодовольный вид куда-то делся. Более того, я с большим удивлением поняла, что она пытается всячески умилостивить меня. Она дружелюбно справилась о моей поездке в Саванну, что раньше звучало не так сердечно. Не утомила ли она меня? Удалось ли мне продать урожай? И когда я сообщила ей, что все прошло вполне успешно, она удавила меня еще больше:
– Вы очень умная женщина, мадемуазель, – сказала она.
Я слишком хорошо знала, как она расчетлива и алчна, и этот внезапный порыв восхищения показался мне подозрительным.
– Неужели умная? – Моя иголка застыла в воздухе. – Я никогда не считала себя слишком умной, мадам.
– Что вы, что вы, – настойчиво и торопливо проговорила она, – вы очень умны, мадемуазель; ведь для вас нет безвыходных положений. Вы всегда найдете способ контролировать ситуацию.
Ее поведение и слова настолько отличались от ее обычного высокомерного и снисходительного тона, что я была в замешательстве.
Даже после того как Марго укатила ее коляску, а я продолжала штопать у камина, игнорируя раздраженные взгляды, что бросала в мою сторону Женевьева, явно считая меня здесь лишней, я не могла забыть умоляющих глаз старухи. Поэтому я не удивилась, когда немного погодя в зале опять появилась Марго и, уловив мой взгляд, поманила меня. Уложив рукоделие в корзинку, я поднялась с вялыми пожеланиями доброй ночи, получив в ответ еще более небрежные пожелания, вышла из комнаты и отправилась за ней через узкий коридор, который сворачивал направо и вел в комнату Старой Мадам. Пропустив меня вперед, она открыла дверь комнаты и, когда я вошла, сама удалилась, тихо затворив дверь.
Я подошла к постели Старой Мадам:
– Вы хотели меня видеть, мадам?
С трудом приподнявшись, она оперлась на локоть и взглянула на меня:
– Мадемуазель, нам надо говорить потише.
Я понизила голос:
– Хорошо, мадам.
Тяжело дыша, она приподнялась еще и с мольбой в глазах смотрела на меня:
– Мадемуазель, вы говорите, что продали рис и хлопок?
– Да, мадам.
– И привезли с собой деньги на выплату жалованья?
– Конечно. Вы ведь знаете, что я должна расплатиться с неграми. Они уже и так заждались.
Ее беспокойная ручка поймала меня за пальцы:
– Вы должны отдать их моему сыну, мадемуазель.
– Вашему сыну?
– Он в опасности, мадемуазель, в серьезной опасности. Эти деньги могут спасти его. Вы должны отдать их ему сегодня же.
– Но я не могу, мадам. Ведь это деньги негров. Они не мои и не вашего сына.
Она откинулась на подушки, повернув голову, будто от острой боли. Но я заметила, как изменилось ее лицо, как коварная искра промелькнула в глазах, она снова села.
– Вы такая умная, мадемуазель. Вы придумаете, как спасти моего сына? – Не слишком чистыми пальцами она снова вцепилась в мою руку.
– Что ему угрожает, мадам?
Она поманила меня, и я села на кровать подле нее.
– Ему угрожает тюрьма, мадемуазель. Марго слышала их разговор в гостиной. Он женился на вас, когда вы были никто, и дал вам имя Ле Гранд. Теперь вы должны спасти его. Он не должен сесть в тюрьму.
Я прервала ее жаркий монолог:
– Мадам, может быть, вы объясните подробнее.
– Да, да. – Она стиснула крошечные дряблые ручки. – Он приехал вчера вечером, мадемуазель, во время ужина. И остался на ужин. Он был так вежлив, так обаятелен. Тогда я не знала, зачем он приехал.
Я перебила ее:
– О ком вы говорите, мадам?
– Да тот самый мистер Хиббард. Помните, он однажды приезжал к вам, мадемуазель?
