Мы начнем с азов:
а) этикет;
б) голос;
в) осанка;
г) поведение.
А после нам придется заняться стилем – боюсь, это окажется самым сложным для Никки, учитывая ее манеру одеваться.
Выборы новых членов должны были состояться всего через два месяца – время поджимало. Не следует также забывать, что до званого обеда у Граутов оставалось менее трех недель. Мне предстояло стать не только Генри Хиггинсом, но и чудотворцем. Но если мне удастся это провернуть, то очень вероятно, что прием поможет найти еще нескольких сторонников. Теперь, когда с нами были Пилар и Элоиза, мне нужны были всего лишь три человека, и я была уверена, что после провала Алкогольного чаепития никакие мольбы и уговоры не заставят присутствовавших на нем дам поддержать мою протеже. Понимая, что от этого никуда не денешься, я решила сначала разобраться с самым сложным. Стиль.
– Никки, давай для начала обсудим, как ты одеваешься.
Она улыбнулась, как будто знала наперед.
– Я запомнила, что ты сказала, – она указала на себя. – Видишь, банты и жемчуг.
Эти слова будут преследовать меня до конца моих дней. Думаю, на моей могиле вместо «Она была великолепна» будут красоваться слова «Она любила банты и жемчуг».
– Ты же сама советовала мне так одеться.
– Не пойми меня превратно, дорогая, ты потрясающе выглядишь, – вдохновенно врала я. – Быть может, даже слишком потрясающе. Весь этот жемчуг – девушки просто позеленеют от зависти.
Никки удивленно моргнула.
– Зависть, – настойчиво продолжала я, – когда мы пытаемся заручиться их поддержкой для твоего избрания в Лигу, не самое подходящее чувство.
– Что ты имеешь в виду?
– Возможно, твой бант слишком экстравагантен для нашей маленькой группы. А жемчуг слишком броский. Ты же хочешь им понравиться – хотя, конечно, важно не это, а то, чтобы они не стали ревновать.
– Ревновать? – спросила она, глядя так, будто я только что наградила ее короной Царицы Полей. – Мне никогда это не приходило в голову! Не могу поверить. Ну надо же!
– Но помни, ревность – плохое чувство. Что не совсем правда.
Конечно, поведение ревнивой женщины абсолютно непредсказуемо. Но покуда у тебя есть власть, чужая ревность может быть тебе очень даже полезной. Тот, кто испытывает зависть или ревность, всегда оказывается в более слабой позиции. И хотя меня в повседневной жизни окружали завистницы, мне было вовсе ни к чему, чтобы они завидовали Слишком Броской Жене Говарда Граута. Мне нужна их помощь, чтобы провести ее в Лигу. Хотя, честно говоря, ни одна из известных мне женщин не позавидовала бы банту или жемчугу Никки.
– Пойдем наверх, в гардеробную. Я покажу тебе одежду, которую, на мой взгляд, ты должна носить.
– Правда? Ты сделаешь это для меня?
– Конечно.
По пути наверх Никки останавливалась через каждые два шага, чтобы рассмотреть то одно, то другое. Вазу. Картину. Семейные ценности семьи Хилдебранд.
Я привела ее в мою спальню.
– Ух ты, здесь все такое...
Я ожидала слов «прелестное», «великолепное», «красивое» – они могут верно описать мое жилище.
– Такое бежевое, – закончила она. Ну что тут скажешь?
Я провела ее в гардеробную, и на этот раз вместо «бежевого» прозвучало:
– Тут так скучно.
Скучно, просто, неярко. И это она говорила обо мне.
Никки подошла к встроенным полкам и шкафам с окошками на дверцах, чтобы можно было заглянуть внутрь. Открыв один, она провела рукой по вешалкам с кашемировыми свитерами (в Центральном Техасе их можно носить лишь несколько месяцев в году, и они уже были убраны до осени).
– Они такие мягкие, – промурлыкала Никки, прижавшись к одному джемперу щекой.
Потом она засунула его обратно (не сложив) и обернулась ко мне:
– Ну, я готова. Я сказала Гови, что буду делать все, что ты скажешь. Итак, расскажи, какую одежду мне следует носить.
– Общее правило, которое нужно всегда помнить, таково: внешний вид леди должен быть неброским, скромным и сдержанным. Возьмем, к примеру, украшения.
Никки явно начала нервничать.
