– Ты когда-нибудь слышала выражение «До обеда никаких бриллиантов»?
Она скосила глаза, задумавшись, что бы это могло значить.
Я не хотела, чтобы она переутомилась в самом начале.
– Это значит, что бриллианты – за исключением бриллиантовых обручальных колец – нельзя надевать днем, а точнее, до шести вечера.
Она подняла руки и ощупала свои гигантские серьги с бриллиантами.
– Я не могу носить свои бриллианты? Можно было подумать, что я не разрешила ей носить никакой одежды, хотя это, возможно, не очень бы ее расстроило.
Я продолжила наступление:
– И еще, леди никогда не носит часы после шести вечера – люди определенного класса, скажем так, по вечерам не следят за временем.
Ее рука потянулась к запястью.
– Если нельзя носить бриллианты до шести, а часы после шести, когда мне носить вот это? – И она показала свои часы, инкрустированные бриллиантами.
Я постаралась утешить ее и пожала плечами.
– Никогда? О Боже! Я не могу носить мои часики! Но я люблю их! Это моя самая любимая вещь.
– К сожалению, часы с бриллиантами нельзя надевать вообще.
Никки часто заморгала. Я поспешно продолжила:
– Браслеты на щиколотку.
Она перевела взгляд на свои ноги и наморщила нос. Было понятно, что она догадывается, что что-то не так, просто не знает, что именно.
– Ты хочешь, чтобы я надевала его поверх чулок?
Я сдержала дрожь.
– Нет, не поверх чулок. Единственное подобающее место для браслета – это запястье.
Она нахмурилась:
– Но ведь это же браслет на щиколотку?!
– Никаких щиколоток!
Она снова захлопала глазами.
Прежде чем она успела ответить, я сказала:
– Давай перейдем к одежде.
Было не похоже, что ее вдохновило мое предложение, но потом она глубоко вздохнула, собираясь с силами.
– Может быть, я примерю что-нибудь из твоей одежды, посмотрю, как она смотрится и все такое?
– М-м, ну... хорошо.
Я перебрала несколько платьев, ища такое, которое бы наилучшим образом выражало понятие «сдержанность». Я нашла идеальный вариант, бежевое английское платье с плетеным кожаным поясом. Я никогда не носила его, потому что выяснилось, что оно плохо сидит на груди. Хотя у меня и великолепная грудь, она не слишком большая, а фасон платья ничуть не подчеркивает мои формы. Но на Никки оно будет сидеть просто запредельно.
– Voila[12]. То, что надо.
Лицо Никки вытянулось.
– Ты хочешь, чтобы я надела это старье?
Глава тринадцатая
– Только примерь его, – уговаривала я.
– Но оно бежевое.
– Что ты имеешь против бежевого?
– Того, что он скучный, достаточно?
– Сарказм леди не к лицу. – Неужели это произнесла я? Точь-в-точь моя мать. – Бежевый вовсе не скучный, Никки. Он может великолепно смотреться.
При хорошем крое и ткани, на определенном типе женщин.
Вряд ли мне удалось ее убедить, поэтому я продолжила наступать:
– Пойми, женщина носит одежду, а не наоборот. После встречи с Никки Граут люди должны помнить ее, а не ее платье.
Невозможно было втолковать ей, что для некоторых женщин одежда становится доспехами, будь то дикие обтягивающие леггинсы или черные строгие костюмы и уродливые очки. Я считаю, что шарм, исходящий от женщины, должен поведать миру о ней, а не о ее одежде. Однако если у женщины нет шарма, сделать что-нибудь очень трудно.
