других, чем Эразм занимался в течение последних двадцати лет жизни (с 1516 по 1536 гг.).
И, конечно же, важную роль в развитии европейской общественной мысли сыграли произведения самого Эразма, ставшие очень популярными - 'Оружие христианского воина' (1503 г.). 'О свободе воли' (1524 г.) и другие. А наибольшую известность получила его знаменитейшая 'Похвала глупости' (1509 г., издана в 1511 г.).
Дезидерий Эразм Роттердамский никоим образом не вписывается в классический образ философа-ученого, всего себя отдающего познанию мудрости этого мира. Наоборот, можно сказать, что его философская деятельность посвящена была поиску ответа на вопрос, заданный еще апостолом Павлом - 'Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?' (1 Коринф., 1:20). И практически вся предшествующая традиция схоластической философии, которая пыталась с помощью разума трактовать вопросы веры, Эразму и представляется тем самым 'безумием'.
Поэтому в большинстве своих сочинений, а особенно в 'Похвале глупости', Эразм Роттердамский с присущими ему сарказмом и иронией выводит образы философов-схоластов, 'почитаемых за длинную бороду и широкий плащ, которые себя одни полагают мудрыми'. 'А ведь природа посмеивается свысока над всеми их догадками, - горестно заключает Эразм, - и нет в их науке ничего достоверного'.
По мнению Эразма, мудрость заключается вовсе не в многознании, к которому стремится человеческий разум, но в возвращении к простоте Христовой Благой Вести, заключенной в Евангелие. Из этого убеждения и рождается идея 'философии Христа' (или 'христианский гуманизм'), которую проповедовал 'король гуманистов'.
В 'философии Христа' Эразм Роттердамский напрямую связал гуманистические взгляды своих предшественников с христианским вероучением, считая, что истинный смысл гуманизма Эпохи Возрождения - обновление человеческой природы путем возрождения Христовых заповедей в душе всякого человека. 'Что есть философия Христа, которую Он Сам называет возрождение, если не обновление природы, сотворенной благой?'- спрашивает Эразм. Следовательно, искренняя вера, истинная христианская любовь, истовая надежда на спасение - все это и составляет суть 'философии Христа'.
С другой стороны, Эразм наполняет христианским содержанием многие гуманистические лозунги. Так он толкует популярную в Эпоху Возрождения 'апологию наслаждения'. Для Эразма истинное наслаждение состоит в отказе от удовольствий земных, телесных. Более того, речь у нидерландского мыслителя идет об иноческой жизни, монашеском презрении к миру, как об идеале земного существования. А смысл борьбы с мирскими наслаждениями в одном - надежда на обретение неизмеримо больших, а именно, духовных, наслаждений. Ибо единственное истинное наслаждение состоит в духовном воссоединении с Богом.
Наиболее ярко философский дух концепции 'христианского гуманизма' прочитывается в 'Похвале глупости'. Зачастую эту работу Эразма трактуют очень прямолинейно, находя в ней критику чуть ли не самой христианской веры. На самом деле, вся 'Похвала глупости' проникнута только одним пафосом - пафосом осмеяния 'безумия' мира сего во имя 'немудрого Божиего'.
Впрочем истинный смысл слов Эразма увидеть не так уж просто. Дело в том, что он с сократической иронией показывает читателям всю многомерность и неоднозначность понятия 'глупость'. Само это сочинение Эразма и написано от лица 'Глупости', которая как бы похваляется своей распространенностью в мире. Более того, создается впечатление, что именно 'глупость' миром-то и правит.
И тем не менее, после чтения 'Похвалы', становится вполне понятно, что, в толковании Эразма, под 'глупостью', в принципе, понимаются два разных явления. С одной стороны, 'глупость' - это желание человека познать весь мир в его полноте и стать чуть ли не выше Бога. В сочинении Эразма выведены удивительные образчики таковой 'глупости' - это и ученые, и правители, и священнослужители, и даже сама церковь. И в данном случае 'глупостью' можно считать все, что стремится быть выше и лучше Бога, но растворяется в безумии мира сего.
Но есть другая 'глупость' - 'глупость' искренней веры 'Среди глупцов всякого города наиболее безумными кажутся те, кого воодушевляет христианское благочестие... Что же это такое, если не помешательство?' спрашивает Эразм. Но оказывается, что эта 'глупость' может считаться помешательством только тогда, кода на нее смотрят с позиции мирского 'безумия'. И недаром высшим проявлением таковой 'глупости' становится 'глупость небесная', 'когда человек в краткие миги беспамятства и безумия вдруг соединяется с Богом', а потом, вернувшись в сознание, скорбит 'о том, что снова образумился'.
В принципе, главной идеей Эразма был призыв к очищению гуманистический идеал человека воплотим в жизнь лишь тогда, когда сам человек в простоте и искренности веры максимально приблизится к образу Христа. Именно этот тезис лежал в основе критического отношения Эразма и к социально-политической действительности тогдашней Европы, и к нравственному состоянию людей, и к роли церкви, которая, по мнению Эразма, слишком отдалилась от идеала первой, апостольской церкви.
Эразм Роттердамский оказал столь многомерное влияние на западноевропейское сознание своего времени, что уже при своей жизни вызвал различную реакцию. Церковь и преследовала его, и привечала, научный мир и спорил с ним, и восхищался его талантом. Мартин Лютер, с его идеей реформации веры и церкви, очень близкой по сути идеям Эразма, жестоко и жестко спорил с 'королем гуманистов'. Да и до сих пор сочинения Эразма оцениваются неоднозначно.
ОРУЖИЕ ХРИСТИАНСКОГО ВОИНА
ФРАГМЕНТЫ
Публикуется по: Эразм Роттердамский. Философские произведения. М., 1986. С. 37-62, 118-133, 153-168. Перевод Ю. М. Кагана.
НАЧАЛО МУДРОСТИ- ПОЗНАНИЕ САМОГО СЕБЯ; О ДВОЯКОЙ МУДРОСТИ- ИСТИННОЙ И ЛОЖНОЙ
Поэтому покой - это высшее благо; ревнители мира сего направляют к нему все свои старания, однако покой этот, как было сказано, ложный. Философы ложно обещали его последователям своих учений. Ведь только один Христос дарует его, а мир сей не может дать покоя. Для того чтобы прийти к нему, существует один способ, а именно: вести воййну с нами самими, жестоко сражаться со своими пороками. Ведь против этих врагов с неумолимой ненавистью выступает Бог - наш покой, по своей природе Он - сама добродетель, отец и творец всех добродетелей. Но стоики, наихрабрейшие утвердите-ли добродетели, скопище всякого рода пороков именуют глупостью; в наших сочинениях это называется злобой. Полную честность во всем и мы и они именуем мудростью. Но разве мудрость в соответствии с изречением мудреца побеждает злобу? Отец и князь злобы - властитель тьмы Белиал; всякий, кто следует за ним, блуждая в ночи, поспешает в ночь вечную. Иисус Христос, наоборот, творец мудрости и сама мудрость, свет истинный, который один рассеивает ночь мирской глупости, Он, сияние Отчей славы, по свидетельству Павла, возродив нас в себе, стал для нас искуплением, оправданием и мудростью. Павел сказал: 'Мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, для язычников - безумие; для самих же и призванных иудеев и греков - Христа, Божью силу и Божью премудрость'. По Его примеру и мы сможем одержать победу над вражеской злобой, если только станем мудрее из-за Того, в Ком будет наша победа. Согласись с этим, презрев мудрость мира сего, которая под наилживейшим именем нахваливает себя глупцам, ведь, по словам Павла, у Бога нет большей глупости, чем земная мудрость, которую должен забыть тот, кто действительно желает быть мудрым. Он говорит: 'Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, пусть станет глупым, чтобы оказаться мудрым'. Ведь мудрость этого мира - это глупость у Бога. И немного выше: 'Ибо написано там: 'Погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну'. Где мудрец? Где книжник? Где совопросник мира сего? Не сделал ли Бог мудрость мира сего глупостью?'
Не сомневаюсь, что уже теперь тебе ненавистны эти глупые мудрецы и слепые поводыри слепых, кричащие, что ты сбился, обезумел, стал безрассудным, так как склоняешься к Христу. Они всего лишь называются христианами, в остальном же насмешники и противники учения Христова. Смотри, как бы не подействовала на тебя их болтовня! Их несчастная слепота скорее достойна оплакивания, чем подражания. Что это за превратный вид мудрости - понимать в делах ничтожных, быть ловким и хитрым лишь в позоре, а в том, что единственно только относится к нашему спасению, разуметь не более скотины? Павел хочет, чтобы мы были мудрыми, на добро же, назло простаками. Они знают, как поступать неправедно, а творить добро не умеют. И если один велеречивый греческий поэт писал:
Кто же не смыслит и сам ничего и чужого совета
К сердцу не хочет примять - совсем человек бесполезный,
не расположить ли, наконец, в этом ряду тех, которые сами глупы наипозорнейшим образом, однако же не перестают приводить в смятение, высмеивать, запугивать тех, которые уже образумились? Разве не осмеют насмешника? 'Живущий на небесах посмеется над ними, и Господь станет глумиться над ними'. Ты читаешь в Книге Премудрости: 'Они увидят и уничижат его, но Господь посмеется над ними'. Смеяться над нечестивыми почти похвально, но, конечно, достославно стать ревнителями Главы нашего и апостолов. И конечно, следует бояться быть осмеянным Богом. 'Я тоже, говорит премудрость, - посмеюсь над вашей погибелью и порадуюсь, когда придет тот, кого вы боялись'. Разумеется, поздно уже скажут пробудившиеся: 'Это те, которые были у нас в осмеянии и в притче поругания'. Мы, безумные, полагали их жизнь безумной и конец бесчестным. 'Мудрость эта животная, как говорит Иаков, - бесовская', враждебная Богу. Конец ее - погибель, потому, что за ней по
