В центре города находился высокий холм, на котором располагался дворец в виде крепости. На дворце было столько позолоты и изразцов, а окна и двери его были такими большими, что казалось, будто он создан из огня.
Зиндер медленно и спокойно пролетел над городом, над его улицами и людьми, сторожевыми башнями и церквями, домами и садами, и над ночным рынком, окаймленным ожерельем фонарей.
Однако полет его часто прерывался.
Завидев либо почувствовав что-то, Зиндер то и дело нырял вниз. Он выхватил лестницу из рук грабителя в переулке, сломал ее, а этого кровожадного типа подхватил и уронил в лужу очень хорошего пива. Зиндер подобрал упавшего ребенка и вылечил его ссадины. Он помог закипеть одному котелку, который никак не закипал, и убавил огонь под другим, который кипел слишком сильно. Зиндер повалил человека, бившего собаку, и встал на него так, что человек завыл от ужаса перед придавившей его незримой тяжестью, а собака тем временем благополучно удрала. Он подержал за руку какого-то умирающего, шепча ему на ухо слова надежды. Путешествие через город, которое Зиндер мог совершить за считаные минуты, заняло больше двух часов.
Напоследок он позволил себе особое удовольствие. В маленькой церкви у подножия дворцового холма молился старик, пальцы которого были скрючены от ревматизма. Зиндер, проскользнув в окно ловчее любого вора, окутал руки старика теплом, словно перчатками, и вылечил их в мгновение ока. В тот миг он позволил своему пациенту увидеть краем глаза намек на тень своего крыла. Превосходно. Старик поверил, что его исцелил ангел.
Но не опоздал ли он? О, нет.
Город, и в особенности дворец, был в этом отношении полной противоположностью деревне, которая вставала на рассвете и засыпала с заходом солнца. Дворец обычно пробуждался к полудню и бодрствовал ночи напролет. Ночь — это день. Рассвет — это закат.
Зиндер опустился на позолоченную крышу, украшенную резными изваяниями странных птиц и животных. Кажется, они тоже его видели: пара каменных голов со скрипом повернулась в его сторону.
Вот и балкон. Зиндер глянул вниз.
Принцесса с волосами цвета злаков на равнине, подперев голову рукой, смотрела на луну.
— Неужели волшебник никогда к нам не вернется? — произнесла она. — Нам так его не хватает!
В здешних краях слово «волшебник» означало «мудрец». Принцесса не заметила Зиндера — он ей не позволил.
Зиндер развернулся и влетел в золотой зал сквозь огромное, распахнутое настежь окно.
Зрелище впечатляло, как прекрасный сон, если не считать того, что Зиндер часто являлся сюда и в другие подобные дворцы. Так что их роскошное великолепие было Зиндеру не в новинку. В золотых канделябрах сотни белых свечей горели столь ясным пламенем, что напоминали хрустальных бабочек. Стены украшали драпировки красного шелка и серебряные резные украшения, а полы были из льдистого мрамора.
Король и его вельможи пировали.
В зал то и дело вплывали золотые подносы, на которых лежали огромные жареные туши в обрамлении более мелких тушек, фруктов и овощей. Туда-сюда перемещались серебряные кувшины с красным вином, алебастровые кувшины с розовым вином и кувшины из прозрачного кварца с белым вином, настолько чистым, что оно отливало зеленым. На столах, застеленных белыми скатертями с красными кисточками, высились ледяные и сахарные замки.
Одеяния пирующих были так густо расшиты разноцветными шелками и жемчугом, что напоминали доспехи — и мужчины, и женщины двигались в них исключительно медленно и с усилием.
Ну и шум! Музыка и возгласы, тявканье маленьких собачек, пение и болтовня птиц в золотых клетках.
Незримый Зиндер ловко приземлился посреди зала. Он раскинул крылья во всю ширь.
А потом стал видимым.
Шум усилился: ножи и металлические блюда попадали со звоном, а нефритовый кувшин неимоверной ценности рухнул и разлетелся вдребезги.
Потом воцарилась полнейшая тишина.
В этой тишине Зиндер учтиво сказал:
— Добрый вечер.
Он умел говорить как король. Он всегда знал, как это правильно делать. Никто и никогда не прививал ему эти навыки, точно так же, как в родной деревне никто не учил его крякать.
Но как только он это произнес (и потянулся к нефритовому кувшину, чтобы воссоздать его усилием мысли), вокруг снова сделалось шумно. Вельможи сражались со своими негнущимися нарядами, желая хлопнуть его по плечу или пожать ему руку, а дамы трогали его бархатные крылья. Сам король вышел из-за стола и приблизился к Зиндеру. Они приветствовали друг друга как равные — кивком.
— Чем я могу помочь вам? — вежливо поинтересовался Зиндер.
— Уверяю вас, сэр, мы ни в чем не нуждаемся. Мой заболевший главный повар выздоровел, благодарение вашим силам, — так что взгляните на это пиршество! Вишневые деревья в моем саду, что не плодоносили, теперь прямо с ума сошли — сплошь усеяны вишнями размером с яблоко!
Прежде король не обращался к Зиндеру с просьбой, в которой тому пришлось бы отказать. В других городах дела довольно часто обстояли иначе. Многие короли, видя магические силы Зиндера, обещали ему несметные богатства — как будто он сам не мог сделаться богатым, если бы пожелал! — в обмен на его помощь в войнах или в захвате чужих земель. В основном им хотелось обзавестись особо отвратительными разновидностями военных машин или получить оружие, изобретенное специально для них, — они вели речь о существах, выдыхающих неугасимый огонь или сотрясающих землю. В таких беседах ничего приятного не было. Зиндер неизменно отказывал — наотрез. Иногда после этого короли начинали гневаться. Кое-кто из них даже послал своих стражников, чтобы те схватили и наказали Зиндера. Результаты подобных приказов были забавны — стражники кружились со своими мечами, превращенными в буханки свежего хлеба, — и никогда не приводили к поимке Зиндера. Короли обижались. Лишь однажды Зиндер предложил некую помощь в войне. Он возвел вокруг города такие высокие стены и сделал его ворота столь крепкими, что город стал неприступен. Еще он создал дракона, который прогнал врагов прочь, но дракон этот выдыхал не воспламеняющееся пламя, так что обошлось без жертв. Дракон, высокие стены и несокрушимые ворота растаяли в воздухе, как только угроза миновала.
Зиндер с королем пересекли зал под рукоплескания и улыбки присутствующих. И вдруг Зиндер понял, что король собирается попросить его о чем-то невозможном.
— Между нами говоря, — начал король, — моя дочь…
Зиндер молчал.
Они подошли к открытому огромному окну, достигнув тем самым хоть какого-то уединения. Внизу раскинулся город, рассыпанный в ночи, словно осколки разбитого золотого кувшина.
— Я предлагаю вам подумать над перспективой сделаться моим зятем, — закончил фразу король. — Для такого выдающегося мага, как вы, я мог бы…
— Мне очень жаль, — перебил его Зиндер.
— Вы получили более достойное предложение?
— Отнюдь.
Зиндер был слишком тактичен и не мог сказать королю, сколько предложений о царственных браках он получил на самом деле.
В этот момент, узнав от своей служанки, что волшебник Зиндер присутствует в пиршественном зале, принцесса прямиком помчалась туда — не очень-то быстро из-за своего наряда. Когда она вбежала в зал, ее драгоценности вспыхнули дождем звезд.
Уже преодолев половину зала, девушка вспомнила вдруг, что она принцесса, и пошла неестественно медленно. Когда она приблизилась к Зиндеру, то сначала побледнела, и лицо ее слилось с белокурыми волосами, а потом порозовела, подобно вину в алебастровых кувшинах.
— Почему вас не было так долго? Уже прошло несколько месяцев с тех пор, как я… как мы не видели
