— Откуда ты это знаешь?
— Я чувствую это — так, как ты говорила, как будто крошечные ножки бегают под кожей.
У ребенка явно был Дар, далеко выходящий за пределы того, чему обучала ее Оайве. Жрица сглотнула горький комок в горле и улыбнулась маленькой колдунье.
— Прощай! А когда вырастешь, оберегай доверившихся тебе.
— Лучше бы я пошла на Ту Сторону Тумана, как ты, — сказала с тоской девочка.
Оайве удивленно заморгала.
— Ты хочешь пойти в глубь страны?
— Нет. Когда к нам пришла ты, в воздухе появилось темное пятно. Я стояла на утесе и все видела. Это было как открытая дверь в осеннем тумане. Из смешного тумана выпрыгнула ты. Потом дверь закрылась. Да, это было очень смешно!
Маленькая девочка забавно сморщила нос и хихикнула, и потом повернулась и проехала часть склона, как с ледяной горки. Ее светлые волосы цвета бронзы подпрыгивали за спиной как дымное пламя.
«Ее волосы совсем как мои», — внезапно подумала Оайве. Она почувствовала гордость и одновременно огорчение. В этот короткий миг она вдруг поняла все, и это поразило ее, как удар грома.
Солнце уже зашло, и впереди на горе вспыхнул голубой свет. Пещера должна быть там.
Снег был скован льдом, она больше не проваливалась, поэтому быстрее продвигалась вперед. Вход в пещеру — неровную широкую расселину, из которой на снег падал голубой свет, уже нельзя было не заметить. Она казалась пустой, но когда Оайве подошла ближе к горной стене, она увидела мужчину, сидящего на камне у самого входа. Это был Седой.
Пещера позади него была освещена призрачным синим светом, словно составленном из светящихся штрихов и точек, сложенных вместе. Голубыми казались волосы Седого, его кожа, белки его глаз и драгоценные камни на плаще из волчьей шкуры.
— Добро пожаловать, Оайве! — поприветствовал ее Седой.
— Вы стоите ему большого волшебного труда. Вы доставили ему массу неприятностей.
— Вы имеете в виду Нивуса? — Но это не было вопросом.
— Да, Нивуса. И я хочу сказать, что он желает вашей смерти.
— Я знаю.
— Вот эта прелестная пещера предназначена для того, чтобы заманить вас.
— Я это тоже знаю.
— Почему же тогда вы пришли, Оайве? Почему делаете ему одолжение?
— Я потеряла кость, — ответила она. — Теперь и он, и я должны искать ее, не так ли? Возможно, мы будем искать ее вмести, а когда найдем, поборемся за нее.
— Он выиграет сражение.
Седой презрительно взглянул на нее.
— Вы всего-навсего жалкая колдунья! Я ожидал от вас большего! Я думал, вы сможете справиться с волшебником. Но вы лишь глупая маленькая колдунья с Побережья, с горсточкой трюков, которые могут произвести впечатление, самое большее, на деревенских простаков!
Его слова причиняли боль, как удары плети по лицу. Она вздрогнула от их обжигающей силы. С мучительной яростью отчаяния Оайве воскликнула:
— А вы? Кто вы? Его раб, полуживотное, лишенное разума… Вы ходите как человек и носите на боку меч воина, но еще не отважились ни на один геройский удар и не сделали ничего, чем могли бы гордиться! И, несмотря на все ваше бессилие, у вас хватает наглости и нахальства оскорблять меня! И со всей своей неописуемой глупостью вы осмеливаетесь обзывать глупой меня!
Седой издал лающий смех и спрыгнул с камня. Он подошел прямо к ней. Она думала, что он ударит ее, и ее руки были готовы дать сдачи. Вместо этого он схватил ее за плечи.
— Оайве, — прошептал он. — Отлично, Оайве! — Выражение его лица изменилось. Со страстью в голосе он прошептал: — Одолей его!
— Не пытайтесь еще раз устраивать мне испытание! — предупредила она. — Вы не имеете на это права!
— Я смиренно прошу прощения, Леди. — Он явно был в высшей степени доволен ею.
— Где Нивус?
— Здесь. Вы так страстно желаете умереть?
— Где он?
— В пещере. Я должен привести вас к нему. Что вы будете делать, Оайве, когда он поднимет руку, чтобы убить?
— Возможно, всего лишь умру, а вы до конца жизни останетесь его рабом.
Оайве шагнула в пещеру, потолок которой поднимался вверх огромным сводом.
— Я привел ее, Повелитель! — крикнул Седой.
— Да, — ответил голос изнутри. — Я слышал вас. Каждое опасное слово.
В дальнем конце пещеры вспыхнул огонь — шипящее темно-синее пламя. Рядом с ним на каменном карнизе сидел Нивус.
Оайве ненавидела его бескровное лицо, его высохшие руки, она ненавидела кольцо, которое он носил, она ненавидела в нем все. У нее подкашивались ноги, когда она встала напротив него перед огнем.
— Значит, ты потеряла кость у людей Медного века? — язвительно сказал он. — Мастерски сделано, Оайве!
— Послушайте! — сказала она. — Я уже прошла сквозь время и могу сделать это снова. Долго вы собираетесь меня преследовать?
— До скончания веков, если понадобится.
— Тогда, конечно, мне лучше показать вам, где найти кость.
— Покажи мне это!
— Она — только одна из трех реликвий, — спокойно сказала она.
— Ну? Я жду!
— Седой, — позвала Оайве. — Обнажи меч!
После минутного молчания Седой вскользь заметил:
— Зачем мне меч, если я нахожусь под защитой моего доброго Повелителя?
— Седой, — приказала она. Дар в ней сейчас был могуществен, как никогда, а голова была ясной и легкой. — Сделай это!
Он положил руку на эфес. С легким скрежетом клинок скользнул из ножен.
— Ведьма, — предупредил Нивус, — подумай о моих Силах и остерегись!
— Нивус, — возразила она. — Я покажу, как вы можете найти кость. Если вы слишком глупы, чтобы понять это, значит, вы также слишком глупы, чтобы принимать всерьез наши глупые угрозы.
Наводящие ужас глаза колдуна, как глаза ящерицы, обратились на клинок Седого. Оайве подошла к Нивусу. «Огонь не обжигает!» Без колебаний она шагнула сквозь пламя, протянула руку и ловким движением сдернула кольцо с пальца волшебника.
— Кольцо, драгоценный камень, кость! — воскликнула Оайве. — Вот это кольцо! Его найдут в Голубой пещере — может быть, завтра, может быть, через год. Металл покроется паутиной и со временем станет зеленоватым. Ваше кольцо останется здесь, потому что вы здесь умрете.
Она указала на черную волчью шкуру на плечах Седого и на глаза из драгоценных камней на голове волка.
— Один из этих самоцветов, не знаю, который, станет второй святыней — драгоценным камнем. Люди Медного века найдут здесь и его. Правда, он потеряет свою белизну, но не утратит своего блеска. Он будет выбит из глазницы в последней схватке, когда Седой убьет вас своим мечом, Нивус.
Оайве снова услышала шипение огня. Пламя колыхалось, пылая вокруг ее ног и ее юбки, но даже не согревало ее.
— Ловкое сплетение лжи, ведьма, — сказал Нивус. — Но ты не испугала меня.
— Я рада, — ответила она. — Мне бы не хотелось пугать. Я просто хочу вашей смерти.
Она в упор взглянула на Седого:
— Вы считаете меня волшебницей. Делайте, что я скажу, а там посмотрим.
