самом деле провел слишком много времени среди царей.
— Преимущество на нашей стороне, о святейший, — твердо сказал он. — Мы позволим Нагашу обломать зубы о наши стены, пока союзники восстанавливают свои армии и возвращаются, чтобы закончить начатое.
Атеп-неру повернулся к Небунеферу.
— И сколько это продлится, жрец? — спросил он замогильным голосом. — Два месяца? Десять? Может быть, год?
Канзу раздраженно что-то проворчал, а затем произнес:
— Год? Что за глупость. Сезон войны почти закончен. Увидев, что он не может сломить нашу оборону, Нагаш отправится в Ливару или отступит в Кватар.
Небунефер сделал глубокий вдох, пытаясь скрыть раздражение. Сколько раз нужно повторять одно и то же?
— Какое Нагашу дело до сезонов войны? — спросил он. — Его воинам не нужно возвращаться в Кхемри, чтобы собрать урожай. — Старый жрец пожал плечами. — Как он считает, его несчастные подданные могут и вовсе умереть с голоду. Собственно, мертвыми они станут для него даже полезнее. Нет, он останется здесь, с этой стороны Долины Царей, до тех пор, пока все восточные города не сгорят или не склонятся перед ним. И не заблуждайтесь — здесь он только начинает свою кампанию. Он знает, что мы подняли против него Разетру и Ливару, возможно, даже подозревает, что мы стоим за нападением на Бел- Алияд. Если он завоюет Махрак, война сразу же закончится. Помяните мое слово, он нападет на нас всеми своими силами, и если не сумеет сломить нашу оборону, нам предстоит долгая и тяжелая осада.
Нек-амн-атеп сцепил руки за спиной, все еще глядя на клубящиеся тучи пыли.
— И сколько город сможет выдерживать осаду? — спросил он.
Атеп-неру постучал длинным пальцем по подбородку.
— Недостатка воды у нас нет и не будет, — сказал он. — Все баки полны, а Расколотый Камень по- прежнему остается источником для всех истинно верующих. Ограничивая выдачу провианта, имеющегося на складах, мы можем продержаться три года, если потребуется.
Нек-амн-атеп повернулся к Небунеферу.
— Три года, — эхом повторил он, и лицо его помрачнело. — Думаешь, осада протянется так долго?
Старый жрец вспомнил свой последний разговор с разетрийским царем. «Возможно, вам предстоит держаться очень долго». Небунефер посмотрел в обеспокоенные глаза наставника.
— Только боги могут ответить, — сказал он.
Войско Вечного Царя добралось до святого города через несколько часов после наступления ночи, хлынуло через барханы шипящей волной иссушенной кожи и голых костей. За время безостановочного марша по долине ряды нежити значительно пополнились. Лучники-скелеты из Зандри образовали линию нападения перед стучащими костями копейщиками, а костлявые нумасийские кавалеристы молча ехали позади всех неутомимых воинов, сопровождая бессмертных. Дальше, в самом конце молчаливой скелетообразной орды, по песку ковыляли еще более жуткие создания, ведомые волей своих непреклонных хозяев.
Когда Нагаш выступил из Кхемри к Фонтанам Вечной Жизни, его армия состояла целиком из живых, дышащих людей, а теперь от тех осталось меньше четверти. Ночами вслед за войском крались стаи шакалов, а днем над ними бесшумно вились стервятники. Поживиться им было почти нечем, но запах смерти слишком притягивал их.
Ветер шелестел в рядах нежити, срывая с мертвецов превратившуюся в лохмотья одежду и остатки сухой и тонкой, как пергамент, кожи.
Постоянная воющая пыльная буря вынуждала и бессмертных, и живых воинов шагать, укрыв плечи накидками, а на лица надвигать капюшоны. Люди Зандри и Нумаса оглохли и онемели, слушая непрестанный рев ветра, и пришлось убить многих коней, потому что песок выел им глаза. Так продолжалось несколько недель, пока Нагаш вел войско через пустыню в погоне за армией Востока.
Он рассчитывал встретиться с противником у Врат Заката. Там армия Востока держала оборону в отчаянной попытке не подпустить Вечного Царя к Городу Надежды. Последние несколько дней войска Нагаша шли форсированным маршем в надежде дойти до конца долины и застать врага врасплох, но, когда авангард скелетов-кавалеристов добрался до Врат, оказалось, что на низкой стене никого нет и в поселке за нею стоит жуткая тишина. Бессмертный, командовавший авангардом, отправил гонца в поисках живого нумасийского конника, достаточно сообразительного, чтобы разобраться в следах, обнаруженных на краю поселка. Из того, что сумел понять измученный кавалерист, следовало, что они разминулись с врагом буквально на несколько часов. Когда Нагаш узнал об этом, он приказал армии идти вперед в полном боевом порядке, рассчитывая догнать противника у ворот Махрака.
По безмолвной команде огромное войско, громыхая костями, остановилось в миле от стен святого города. Бессмертные Нагаша натянули поводья своих гниющих лошадей и подняли головы, учуяв течения силы, без устали струившиеся над песками. На полпути между Махраком и наступающей армией проходила колеблющаяся мрачная разделительная линия, где завеса тьмы Нагаша наткнулась на древние защитные чары города. Равнины, находящиеся за этой линией, были светлы и мерцали под серебристым светом Неру.
Небо над Махраком походило на кобальтовый гобелен, затканный сверкающими бриллиантовыми нитями. На городских стенах в больших жаровнях пылали сторожевые костры, излучая расплавленный оранжевый свет. Не было никаких толп впавших в панику солдат, пытающихся протиснуться в ворота Махрака, что порядком озадачило бессмертных. Если судить по мощной энергии, окружающей город, Махрак чувствовал себя на удивление спокойно.
Шли часы. Шеренги воинов подтягивались, авангард посылал гонцов с докладом к Вечному Царю. Вперед снова послали уставших нумасийских кавалеристов, и прошло еще несколько часов, прежде чем всадники выяснили, что союзная армия обошла город и отправилась по домам. Когда известие дошло до бессмертных, они решили, что преследование будет продолжено, и начали перемещать своих неутомимых кавалеристов в южном направлении.
Приказ Нагаша, отданный около полуночи, застал бессмертных врасплох. Нумасийским кавалеристам приказано было укрепить юго-восточный фланг и наблюдать за отступлением армии противника, а резервные полки расположились сразу за основными боевыми порядками. Обозные рабы начали ставить палатки и строить загоны для лошадей, оружейники распаковали походные кузницы, а осадные инженеры потащили свои громоздкие механизмы в сторону города. Следом за ними скрипели и громыхали повозки, груженные корзинами с ухмыляющимися черепами и флягами, полными смолы.
Нападение на Город Богов должно было начаться в предрассветные часы.
Архан Черный шел в предрассветной тьме, мечтая о лошади.
За последние полчаса голодный ветер заметно поутих, но в ушах по-прежнему звенело. Пыль почти улеглась, и будь у Архана сейчас конь, он сумел бы осмотреть армию с одного фланга до другого, в чем, собственно, и состояла задача. Офицерам потребуется хорошая видимость, чтобы командовать своими полками, а ответственным за осаду — возможность наблюдать за падением снарядов во время продвижения к стенам.
Больше восьмидесяти тысяч трупов стояло плотными рядами по двадцать в шеренге, расположившись грубым полукругом, растянувшимся почти на три мили с севера на юг. Еще сорок тысяч копейщиков ждали в резерве, окружив пятьдесят тяжелых катапульт, выведенных на боевые позиции. Между основной линией фронта и резервом находились отряды кавалеристов-нежити с бессмертными во главе и пять тысяч лучников-скелетов. Лучники пойдут вплотную за копейщиками, осыпая врагов на городских стенах непрекращающимся градом стрел, а атакующие двинутся штурмом на главные ворота. Когда ворота падут, будет задействована кавалерия. Она пронесется сквозь пролом, сея хаос и смерть по всему Городу Надежды.
Архан обратил внимание, что никто из живых союзников Вечного Царя в нападении участия не принимает. Нумасийцы остаются на юго-востоке, якобы охраняя фланг от отступающей армии противника.
