- Я вам говорю!.. С мертвецами, - негромко сказал стихотворец и огляделся по сторонам, - общается.
- Да уж, у вас не только стихи необычные, но и окружение тоже, хвалебно сказал я, и Золотову это понравилось.
- А вы как думали, иначе я бы никогда не написал эти шесть стихотворений, правда, в последнее время мне что-то не пишется, погрустневши, определился он и протянул мне чай в замусоленной чашке без блюдца. - Сахара нет, - добавил газетчик, - вчера кончился. Может, сейчас Ветистова притащит.
- А Ветистова это кто? - переспросил я, гадливо пригубливая чай, но делая это незаметно, чтобы не насторожить хозяина, не оттолкнуть его расположенность ко мне. Роль откровенного почитателя всегда сложнее роли критика.
- Как, вы не знаете, кто такая Ветистова?
- Нет, - отрицательно покачал я головой.
- Да это же она самая.
- Кто?
- Моя жена, а я разве вам не сказал об этом?
- Нет. То, что у вас есть жена, вы упомянули, но что именно она Ветистова, об этом ни слова.
- Странно, ну да ладно, хотите, я вам свои первые стихи почитаю, они, правда, не вошли в сборник 'Счастливый сон', - Золотов рылся в шкафу. Но, сами понимаете, редактура у нас 'без слуха', так сказать, да и потом, разве можно вместить всю мою открытую душу... печатные площади ограничены, - надменно произнес стихотворец, и развел руками, и важно оттопырил нижнюю губу, в одной руке у него уже находилась тетрадка, такая же замусоленная, как и предложенная мне кружка с чаем.
Теперь Золотов присел со мной рядышком, разлистнул эту тетрадь и сказал: - Вот, оно открылось - его и прочту, напоминаю, это из первых моих стихов.
- Да-да, - подтвердил я и принял внимательный вид, - читайте.
И Золотов нараспев задекламировал:
Найти бы
пятновыводитель,
Что с неба выведет
Луну!
Померк бы
мой руководитель,
И я ко тьме бы лишь
прильнул!
Хранитель мой - не обижайся!
Мне жаль усердие твое...
Ты мне вещаешь:
'Возвращайся!'
К тебе тянусь,
но на своем!
Я в телесах, я в низшем ранге,
под светом
извергаю
лай...
Меня ты мучаешь,
мой ангел:
Оставь меня,
не оставляй!
- Да! - сказал я, когда Золотов прочел стихотворение.
- Я прочту еще одно, - заторопился он и бегло отмусолил пару страниц в тетрадке, приплевывая на пальцы. - 'Дождь', - таинственно произнес он название следующего стихотворения.
Вокруг: стоят
дома многоэтажные.
Вокруг:
деревья
взмокшие
сутулятся
враскач,
как дирижеры очень
важные.
И дождь лишь
аплодирует
распутице!
Вокруг дома жилые,
ну и что же!
А в них почти пусты
балконов ложи!..
Роятся на асфальте в лужах капли,
да телевышка мокнет словно
цапля,
да дождь живой шумит...
Как за кулисами:
Зонты
и шелестят плащи расхожие.
На цыпочках торопятся
прохожие
скорей увидеть дождь
по телевизору...
- И вот, еще совсем крохотное, - не делая никакой паузы после отзвучавшего стихотворения, засуетился, заерзав на месте, стихотворец.
Блудник
К новой бабе мчит на 'ладе',
Затемненные очки...
Красны, как в губной помаде,
Поворотов колпачки!
Наступило молчание. Я выдержал паузу, в которую постарался вложить свое многозначительно одобрение, а Золотов тем временем настороженно смотрел куда-то на пол, словно прислушиваясь к нарастанию моего восторга, а мне, признаться, и в самом деле показались его последние стихи довольно симпатичными, неплохими, но, конечно же, вызвать страстное восхваление, которого ожидал Золотов, они не могли. Мне ничего не оставалось делать, как прибегнуть к почитательской гиперболе: размашисто воскликнуть:
- Вы - гений, Золотов! Да, это не каждому дано.
'А он действительно молодец', - добавил я про себя.
Золотов торжествовал.
- В наше время нелегко, - театрально проговорил он, - встретить ценителя поэзии - истинного, - добавил он.
- Вы меня явно переоцениваете, - отозвался я на встречную похвалу. А вы знаете, у меня к вам дело, и непростое, оно касается непосредственно вас, - определился я.
- Дело? Вы мне еще больше начинаете нравиться, - Золотов развалилися на стуле напротив меня. - Говорите, я весь внимание, - уважительно потребовал он.
- Пожалуй, начну с того, что представлюсь вам: я должен перед вами извиниться, даже, скорее, немного огорчить, но не одна ваша супруга Ветистова - ведьма, в данном случае.
- Что? Вы тоже?
- Нет, я не колдун, как вы решили подумать. Я - сенсетив, энергетический интуит, так сказать.
- Обалдеть! А что это такое? - воскликнул Золотов и хлопнул ладонями себя по коленям.
