Он не успел досчитать до двадцати четырех, как почувствовал, что Сара пытается расстегнуть пуговицы на его бриджах.
– Нет, Сара, нет…
Но было поздно. Она расстегнула пуговицы. И теперь смотрела на оттопырившиеся спереди кальсоны.
– Можно, я удовлетворю свое любопытство? – вежливо спросила она, повторяя его недавнюю фразу.
– Не стесняйтесь, – разрешил он, с трудом проглотив слюну.
Сара поддела пальчиком край его кальсон. Джарред резко втянул в себя воздух.
– Что у нас тут есть? – медленно проговорила Сара, прикасаясь кончиком пальца к его напряженной плоти. – Французский эклер без глазури?
Джарред зажмурился и закусил нижнюю губу, а Сара провела пальцем вверх и вниз по представшему перед ней во всей красе объекту.
– Он исключительно английский, – пробормотал Джарред сквозь зубы. – И начинен кремом. Берегите перчатки, миледи, не то запачкаетесь.
Сара пригляделась и поняла, что он прав. На самом кончике блестела перламутровая капелька. Она быстро расстегнула и стащила с руки перчатку, чтобы прикоснуться голой рукой. То, что она ощутила, удивило ее. Она предполагала наткнуться на нечто твердое, но поверхность под ее пальцами оказалась мягкой. Невероятно мягкой, бархатистой. И это ее заинтриговало. Она растерла капельку по мягкой плоти и зачарованно увидела, как на ее месте немедленно выступила вторая.
– Он и правда начинен кремом, – сказала она, сжимая пальцы.
– Полегче, – предостерег он, содрогаясь от боли, смешанной с удовольствием. – Давить нельзя. Тут надо действовать только лаской.
И он был прав. Сара оказалась способной и восприимчивой ученицей. Когда она, следуя его указаниям, начала осторожно потягивать и поглаживать его напряженную плоть, он затрепетал от наслаждения. Но его самообладание достигло предела.
– Хватит! – велел он, прислоняясь лбом к ее лбу, чтобы немного отдышаться и взять себя в руки.
Сара слегка разжала пальцы и провела ими сверху вниз.
– Теперь вам лучше?
– Нет, – выдавил он.
– Вам не понравилось?
– Очень понравилось. – Его грудь тяжело вздымалась, слова вырывались отрывисто, между вздохами. – Но пора прекратить это. Я не настолько хорошо владею собой. – И он перехватил ее ручку, пытавшуюся продолжать сладостную пытку.
Сара остановилась, но пальцев не разжала.
– А что случится, если я не перестану, и вы не совладаете с собой?
– Я выплесну семя, – ответил он. – И вся ваша талантливая ручка будет испачкана в креме.
– Это грех – выплескивать семя куда-либо, кроме как в женщину, – сказала Сара.
– Откуда вы это взяли?
– Из Библии. – Подумав, она добавила: – Папа читал целые проповеди, посвященные греху напрасной растраты семени, который ведет прямиком в ад.
– Можете мне поверить, милая, – простонал Джарред, – что это вовсе не обязательно. Даже наоборот. А если это грех, то любой знакомый вам мужчина попадет в ад, потому что это делается постоянно.
– А после этого вы сможете вернуться в зал?
Он с усилием кивнул.
– И танцевать?
– Да.
– Тогда можно мне продолжать?
И Джарред уступил ей. Как мог он отказать в такой вежливой просьбе? Как мог он отказать в том, чего так властно требовало его тело? Как мог он не хотеть заключить ее в объятия и познать вместе с ней неземное блаженство?
– Только сначала я достану носовой платок.
Глава 21
Все произошло в течение минуты.
Сара поймала извергнутое им семя в носовой платок, затем тщательно вытерла его увядший стебель, убрала его назад в кальсоны и застегнула бриджи. Платочек она сложила в аккуратный квадратик, повернулась к нему спиной и начала расправлять покрывало на кровати и взбивать подушки, устраняя следы их пребывания в беседке. Словом, давала Джарреду время успокоиться.
– Можете уже обернуться, – сказал он. – Теперь у меня приличный вид.
Она снова повернулась к нему и протянула ему платок.
– А если мне больше нравится, когда он у вас неприличный?
