тех пор, как умерла твоя мать. Очень одинок, пока не встретил эту добрую женщину. Я люблю ее и настаиваю, чтобы ты относился к ней с уважением. Теперь она твоя мать, а Эви — твоя сестра.
— Никогда! — крикнул Адам Ролинз. — Я никогда не назову эту проклятую, ищущую богатства шлюху матерью, а ее ублюдочную дочь сестрой.
Дверь внезапно распахнулась, и юноша выскочил наружу. Высокий, с темными волосами, он показался Эви дьяволом во плоти. Увидев девочку, Адам резко остановился. Его пылающие черные глаза яростно смотрели на нее. На какое-то мгновение взгляды их встретились, горя обоюдной злостью.
В это мгновение Эви ненавидела Адама Ролинза и поклялась никогда не забывать, как резко и зло он отозвался о ее матери.
Адам повернулся, решительно пересек холл и громко хлопнул входной дверью. Плача от гнева, Эви бросилась наверх по лестнице в свою комнату.
Дэниел Ролинз, не подозревая, что кто-то слышал его спор с сыном, печально опустился в кресло. Адам был слишком своевольным. Дэниел вздохнул, подумав: хорошо, что Мэри не пошла с ним, когда он решил спуститься вниз.
Через два дня, когда Адам вернулся домой, Эви сидела в гостиной одна. Дэниел и ее мать отправились за покупками. Растрепанный, небритый и подвыпивший молодой человек вошел в комнату. Не подозревая о присутствии девочки, он подошел к столу и плеснул что-то себе в стакан из хрустального графина. Повернувшись и заметив Эви, сидящую на кушетке, Адам прислонился бедром к столу и, потягивая питье, начал внимательно разглядывать ее. Эви посмотрела на него в ответ бесстрастным взглядом своих круглых фиалковых глаз.
Когда он наконец заговорил, его речь была немного невнятной:
— Скажи мне, мисс Макгрегор, у твоей матери такие же глаза, как у тебя?
Эви решила уйти от этого гадкого человека. Она поднялась, чтобы вернуться в свою комнату.
— Не бойся меня, крольчонок. Mi casa, su casa. — Внезапно, как бы обнаружив скрытый юмор в этом радушном испанском приглашении, Адам начал громко смеяться. — Мой дом — твой дом, мисс Макгрегор. — Шатаясь, он направился к лестнице. — Мой дом — твой дом. — Его издевательский смех преследовал ее, когда она бросилась бегом наверх по ступенькам лестницы.
За обедом Адам Ролинз не появился. На следующий день Дэниел и Мэри решили отправиться в небольшой круиз на корабле, принадлежащем компании Ролинза, и это был прощальный обед перед отплытием на несколько недель. Эви радовалась, что он не был испорчен присутствием этого мерзкого типа.
За столом с ними сидела Клара Маршалл, домашняя учительница и гувернантка, которую Дэниел нанял для Эви. Эта пожилая тучная женщина с седыми волосами и приятной улыбкой сразу понравилась Эви.
— Послушай, милая, — сказал Дэниел Эви, прощаясь с ней вечером, — если тебе что-то понадобится в наше отсутствие, обратись к моему сыну Адаму. Я попросил его, чтобы он позаботился о тебе, пока твоя мать и я путешествуем. — Дэниел обнял ее и поцеловал. — Ты даже не представляешь, как мне хотелось иметь дочку.
— Благодарю вас, сэр. Приятного путешествия, — дрогнувшим голосом ответила Эви.
Позже вечером к ней в комнату пришла мать, села на кровать и обняла Эви.
— Я буду скучать по тебе, дорогая. Мы разлучаемся впервые с самого твоего рождения.
— Я тоже буду скучать, мама, но ты не беспокойся обо мне. Миссис Маршалл кажется мне очень хорошей. Желаю тебе приятно провести время, а я пока буду как следует учиться. Мне так хочется, чтобы ты гордилась мной.
Глаза Мэри Ролинз заблестели от слез.
— Я и так горжусь тобой, милая. Я не заслуживаю такой чудесной дочери. А теперь Господь осчастливил меня и Дэном. — Она еще крепче обняла Эви. — Мы будем счастливы все вместе.
Пока мать целовала ее на прощание, в голове Эви возник образ Адама Ролинза с искаженным злобой лицом.
В последующие дни Эви очень редко видела Адама Ролинза. Иногда во время еды, сидя за столом с ней и миссис Маршалл, он пристально смотрел на Эви угрюмым и задумчивым взглядом. Слуги удивлялись тому, как он обращался с девочкой. Если они и знали о ее происхождении, то не придавали этому значения.
Из бесед с миссис Маршалл Эви узнала, что Адаму двадцать два года. Его мать умерла, когда ему было одиннадцать. Казалось, миссис Маршалл относилась к нему с большим уважением, упоминая несколько раз, как много ему приходилось работать, управляя делами семьи в отсутствие отца, однако Эви не изменила своего мнения о нем.
Адам никогда не разговаривал с ней. Свои обращения к Эви он передавал либо через миссис Маршалл, либо через Джеймса. Поэтому она была очень удивлена, когда однажды поздно вечером миссис Маршалл постучалась в ее дверь и сказала, что Адам ждет ее в библиотеке, чтобы поговорить.
— Что-то случилось, миссис Маршалл? — спросила Эви, видя, что женщина прикладывает платок к глазам. — Этот гадкий человек чем-то оскорбил вас?
— Мистер Адам расскажет все сам, моя дорогая. — Она отвернулась, всхлипывая.
Мысль о том, что она останется наедине с Адамом Ролинзом, ужаснула Эви, а расстроенный вид миссис Маршалл привел ее в еще большее смятение. Она постучалась в дверь библиотеки, затем, не дожидаясь приглашения, открыла ее. В комнате, освещаемой лишь светом от горящих в камине поленьев, было почти темно. Адам сидел за письменным столом отца, оперевшись локтями и обхватив голову руками. Некоторое время он оставался в этой позе, а Эви ждала, когда он заговорит. С каждым мгновением ее охватывала все большая тревога.
Наконец Адам поднял голову.
— Садитесь, мисс Макгрегор.
Эви неохотно подошла к стулу и села. Адам встал и приблизился к камину, где, как ей показалось, бесконечно долго смотрел на пламя.
— У тебя есть какие-нибудь родственники, Эвелин? — спросил он наконец.
— Эвлин, — вежливо поправила она. — Мое имя состоит только из двух слогов, а вы произносите так, как будто в нем три слога. — Она испытала некоторое удовлетворение, дав понять этому надменному типу, что и он может в чем-то ошибаться.
Эви затаила дыхание. Адам ждал ответа на свой вопрос, ничуть не изменив выражения темных глаз.
— У меня есть мама, — наконец ответила она.
— А кроме матери?
— Больше никого. По крайней мере она всегда говорила мне так. — Эви вызывающе подняла подбородок. — А моя мама никогда не лжет.
— Боюсь, у меня плохие новости.
Его тон встревожил ее, и сердце бешено застучало в груди. Глаза девочки расширились от волнения, когда он повернулся и она увидела его лицо.
— Мне сообщили, что на борту корабля произошел пожар. Твоя мать… и мой отец… — Адам на мгновение замолчал, откашлявшись, — погибли в огне.
Глаза Эви наполнились слезами. Она не сводила взгляда с Адама, отказываясь принимать то, что он говорил. Затем вскочила со стула.
— Нет. Я не верю вам. Вы — жестокий человек и просто решили помучить меня. — В ее голосе появились истерические ноты. — Зачем вы говорите такие ужасные вещи? Моя мама не умерла. Моя мама не может умереть и оставить меня. — Она зарыдала, и по щекам ее полились слезы. Адам протянул к ней руку, но Эви шлепком отстранила ее. — Зачем вы причиняете мне боль? Вы злой и подлый. Я ненавижу вас, Адам Ролинз. Ненавижу.
Рыдая, Эви выбежала из комнаты и промчалась мимо слуг, собравшихся в холле. Многие из них плакали и терли глаза. Даже обычно невозмутимый Джеймс не мог удержаться от слез.
Миссис Маршалл ждала Эви наверху лестницы. Она открыла свои объятия ошеломленной девочке, и та бросилась к ней. Они присели на верхней ступеньке, и женщина прижала Эви к своей груди, стараясь утешить ее, похлопывая по спине. Бедняжка с разбитым сердцем продолжала плакать в ее объятиях.
Адам Ролинз постоял некоторое время внизу, затем вернулся в библиотеку и закрыл за собой дверь.
А потом была панихида. Эви, жалкая и печальная, сидела одна, съежившись на стуле, изредка посматривая на людей, пришедших выразить соболезнование Адаму. Эви была обижена на всех. Это были друзья Дэниела Ролинза, и никто не вспоминал о ее матери. Она переживала свое горе в одиночку.
Лишь только одна блондинка, не отходившая от Адама Ролинза весь день, подошла к Эви и, представившись как Лора Рэймонд, выразила ей свое сочувствие, а затем вернулась к Адаму.
Когда священник начал восхвалять душевные качества Дэниела Ролинза, Эви вдруг почувствовала ненависть к человеку, женившемуся на ее матери. Почему все говорят только о нем? Разве они не знают, что, если бы не он, ее мама была бы жива? Это он виноват в том, что Мэри Макгрегор оказалась на корабле, когда тот загорелся.
Но тут Эви вспомнила, каким добрым был Дэниел, как любил ее мать. Вспомнила лицо матери, сияющее от счастья, обращенное к Дэниэлу, и в юной душе Эви затеплилось сострадание.
Когда ушли последние гости, Эви закрылась в своей комнате, бросилась на постель и разрыдалась. В последнюю неделю она плакала каждую ночь. Она уже почти засыпала, когда Джеймс постучался в ее дверь и сообщил, что Адам хочет видеть ее в библиотеке.
Войдя в огромную комнату, Эви почувствовала страх. Казалось, ей предстоит вновь пережить то, что случилось.
Адам сидел за большим дубовым письменным столом и читал какой-то документ. Она заметила, каким он был усталым и опустошенным, впервые осознав, что Адам также страдал от большой потери. Тем не менее она не чувствовала к нему никакой симпатии. Ее любимая мама ушла из жизни с проклятием этого человека, которое еще до сих пор звучало в ушах Эви. В нем таился дьявол.
Когда
