– Они отреклись от вас?
Шарлотта почувствовала, как напряглось его тело. Джоана говорила ей, что в Китае отречение считают хуже смерти. Китайцы воспринимают отречение как самое большое оскорбление, самое тяжкое наказание.
– Нет. Во всяком случае, мне так кажется, – ответила она. – Родители хотят, чтобы я стала монахиней, – с горечью добавила она.
Кен Джин помрачнел и медленно отстранился от нее.
– Давайте зайдем в квартиру, – предложил он и, открыв дверь ключом, пропустил ее вперед. Она быстро прошла в комнату, на ходу подумав о том, что сегодня здесь все по-другому. Вчера, когда она оказалась в квартире возлюбленного, ею владели совсем другие чувства. – Вам не следует здесь находиться, – сказал Кен Джин. – Ваш отец будет вне себя от ярости, если узнает об этом.
– Мне совершенно все равно, что думает мой отец, – раздраженно заявила Шарлотта. – Он захлопнул передо мной дверь нашего дома, Кен Джин. – Стараясь сдержать слезы, она глубоко вдохнула и, помедлив, сказала: – И совсем не важно, что сейчас случится. Я никогда не вернусь в дом отца.
Он не ответил ей. Он просто смотрел на нее, и по его темным, бездонным глазам ничего нельзя было понять.
– Ты сегодня был там? Он кивнул.
– Как там… как там Уильям?
– Мальчик почти не спал. Он провел очень беспокойную ночь. Шарлотта прикусила губу, мысленно ругая себя за то, что радуется плохому состоянию Уильяма. Конечно, жестоко с ее стороны испытывать удовлетворение, оттого что ее брат устроил родителям истерику, но ничего этого не было бы, если бы отец позволил ей остаться дома.
– Я вот теперь все время думаю, Кен Джин, – произнесла она, пытаясь сосредоточиться. – Я провела ночь в миссии, и у меня было много времени для размышлений.
Он посмотрел на нее с тревогой и сочувствием.
– Я не знал. Если бы я знал, то…
– Что? – нетерпеливо спросила она. – Что бы ты сделал?
Он вздохнул и потер рукой свою щеку. Это было что-то невероятное. Она такого раньше за ним не замечала. Он казался каким-то… потерянным, что ли? Это привело Шарлотту в такое замешательство, что она от неожиданности села. В комнате остался только один предмет мебели, на который можно было сесть. После вчерашней драки здесь было совершенно пусто. Девушка опустилась в кресло дракона, как раз в углубление между двумя холмами, и приказала себе не думать о том, чем она вчера на этих холмах занималась.
– Я не знаю, мисс Шарлотта. Я не знаю, чем я могу помочь вам.
– Шар, – сердито поправила она. – Ты когда-то называл меня Шар.
Кен Джин пожал плечами, и ей показалось, что он чем-то опечалился.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросила она. – Будешь искать другую работу?
Он покачал головой.
– Меня никто не возьмет на работу. Во всяком случае, в Шанхае. Ваш отец обязательно постарается выполнить свою угрозу.
Шарлотта и сама понимала это, и ей стало стыдно. Ведь именно она была виновата в том, что произошло. Нет, скорее они оба в этом виноваты.
– А вы? – спросил он после неловкой паузы. – Станете монахиней?
Девушка пожала плечами.
– Не знаю. Вряд ли, – сказала она. Это был не вполне осознанный ответ, и все же в глубине души она понимала, что это правда. Возможно, Кен Джин лгал ей. Возможно, вопреки всем нормам морали и нравственности, ему нужна была только ее энергия инь. Но сейчас, когда он находился рядом с ней, ей не хотелось так думать. И никакое он не орудие в руках дьявола. Он просто Кен Джин – слуга, помощник, прекрасный бухгалтер. Ее Кен Джин.
Она подняла голову.
– Я ведь почти ничего не знаю о тебе.
Кен Джин насупился, явно не понимая, что она имеет в виду.
– Я хочу сказать, что не знаю тебя как человека. Мне ничего не известно ни о твоей семье, ни о твоем прошлом. Я понятия не имею, чем ты собираешься заниматься, на что надеешься. Ты же, наоборот, знаешь обо мне практически все. А я… я всегда видела только то, что лежит на поверхности.
Он пристально посмотрел на нее.
– Я – ваш слуга. А кого интересует жизнь слуги?
Она мягко произнесла:
– Но ты уже не мой слуга. Расскажи мне что-нибудь о себе.
Как другу…
Кен Джин был явно смущен ее предложением. Спустя какое-то время он кивнул и уселся перед ней на пол, скрестив ноги и слегка склонив голову. Он все еще вел себя как слуга, и это чрезвычайно раздражало ее. Разозлившись, девушка вскочила с кресла дракона и тоже села на пол, как раз напротив молодого человека. От удивления он широко раскрыл глаза, и на ее лице появилась улыбка – впервые с тех пор, как…
