Гамлет протянул ей маленький бумажный кораблик.
— Что это, сэр?
Он ничего не ответил. Артия взяла бумагу. Это был обыкновенный листок, на каком обычно пишут записки. На нем виднелись какие-то слова. Артия развернула его.
Серые глаза впились в знакомую цепочку букв.
Чернила яркие, черные. Свежие. Записку, скорее всего, написали не далее чем вчера.
Эбад и Феликс с любопытством вытянули шеи.
Из-за деревьев доносилась тихая музыка — это Катберт играл на шарманке. Смеялся мальчик. Прищурившись, сквозь мозаику солнечных пятен можно было различить Тихоню — он танцевал с львицей новомодный танец вальс.
— Как нам обоим известно, капитан Стреллби, ваша первая карта, которая привела вас к Острову Сокровищ, содержала в себе буквенный шифр. Возможно, здесь написано нечто подобное. Эти буквы, говорят, скопированы из таинственной Зеленой Книги одним из… гм, гостей Мэри Ад. Мы нашли его кости с сохранившимися на них клочками одежды. Бумага лежала в потайном кармане, завернутая в промасленную тряпку. Вы держите в руках точную копию той записки. Я сделал ее сам.
Артия пробежала глазами по длинной строчке:
N E T Y A V… И так далее.
На карте Острова Сокровищ, которая привела их к заветному сундуку, каждая буква обозначала число, номер, под которым она значилась в алфавите. Может быть, эти буквы представляют собой точно такой же шифр?
В кустах сдавленно тявкнул Свин.
Раздался веселый смех, гуляющие возвращались из сада. Появились Холройялы и с ними несколько слуг.
Принесли клубнику — алые ягоды на серебряных блюдах, кувшины со сливками, шоколад. Гамлет встал и вежливо откланялся. Майкл принял у лакея поднос, усыпанный красными, спелыми плодами. Сияя улыбкой, подошел Землевладелец Кризотемис. По-видимому, деловая часть визита закончилась.
Глава третья
1. Пернатые друзья
— Голди, я крайне разочарован.
Судья Знайус сурово читал мораль своей воспитаннице.
Она смиренно прошептала:
— Чем я прогневила вас, сэр?
— Я всегда утверждал, что наша цель — отучить тебя от вредных привычек, выработанных в процессе совершенно неподобающей жизни в море. Тебе нужно стать достойной женщиной! Но ты оставляешь без внимания все добродетели, свойственные твоему полу. Посмотри на эту книгу исправительных молитв пера преподобного мистера Смоула — она покрылась толстым слоем пыли и лежит непрочитанная… — Голди печально опустила глаза. — А эта вышивка — да четырехлетняя малышка справилась бы лучше! Попугай, и тот способнее тебя! Мало того, я слышал, что тебя видели на улице в мужском платье!
Голди покачала головой.
— Сэр, меня оболгали. Я ни за что больше не надену подобный костюм. Скорее уж я подложила бы жгучей крапивы вам в постель!
— Ерунда! Ты несешь чушь! При чем тут крапива? Мой собственный слуга, Крэбб, видел тебя на Пастушьем рынке в одежде юноши.
Голди расплакалась в кружевной носовой платочек.
— Какая гнусная ложь!
Знайус высился над ней сумрачной громадой.
— Ты должна исправиться, девочка. Я не допущу, чтобы меня выставляли на посмешище. А теперь мне пора идти в суд. Пятеро негодяев ждут повешения. Подумай над моими словами.
Через полчаса судья в своей карете катил в Верховный суд. Голди. разбросав по комнате клочья разорванных женских нарядов, облачилась в брюки и сапоги, рубашку и камзол. Чемодан ее был уже почти собран. Она зашла в соседнюю комнату — спальню судьи. Достала из туалетного столика золотые и серебряные украшения. Из гардероба извлекла три его лучшие батистовые рубашки и сменный парик. Из незапертого шкафа у камина вытащила толстый кошель с монетами и банкнотами и небольшую шкатулку, полную рубинов, — однажды законник, размякнув, по неосторожности открыл ей их местонахождение. Захватила Голди и еще кое-какие вещи. И оставила на память парочку сюрпризов.
Будь на то ее воля, она бы с радостью застрелила судью, но здравый смысл подсказывал, что этот поступок вызовет чересчур много шума и криков. А в числе подозреваемых первой станет она. Возможно, когда-нибудь и подвернется случай как следует отомстить за эти полные скуки месяцы. Малышка Голди чуть ли не с сожалением вспомнила мистера Зверя, своего первого помощника на борту «Врага». Звереныш бы охотно занялся судьей Незнайусом. Но его, стараниями всё того же судьи, повесили в Олленгейтской тюрьме на Локсколдской виселице. Какая жалость! Впрочем, так ему и надо. Он пошел против нее, подбил команду бросить своего капитана на Острове Сокровищ — только потому, что эта мерзавка Артия Стреллби побила Голди в дуэли, совершенно нечестной.
Осталась еще одна маленькая радость. Мистер Крэбб, тот самый, что заметил Голди на улице (она шла повидаться с капитаном Нанном) и доложил хозяину, вдруг получил приказ явиться к ней в гостиную. Он решил, будто она хочет поблагодарить его за бдительность — ведь она так страстно желала избавиться от порочной привычки расхаживать в мужском костюме. Видимо, его ждет щедрая награда.
Глупый мистер Крэбб торопливо поднялся по лестнице и на пороге гостиной получил от Голди полновесный пинок в живот. Он упал, и в тот же миг пиратка на него вспрыгнула, долго лягала в самые болезненные места, как он потом, поскуливая, жаловался, и напоследок приклеила его за волосы к полу.
Покончив с этим, Голди оставила несчастного стонать на ковре, а сама подхватила чемодан и отправилась на улицу. Там она нацепила кортик, пистолет и шляпу с пером. Теперь она была одета точь-в- точь как ландонские модники и модницы.
Направляясь к таверне «Старый бык в кустах», где ее в тревоге ждал капитан Нанн, Голди встретила на пути только одну помеху.
В дверях стоял один из активистов ААПППЧХИ — Ангелийской Ассоциации Противостояния Пиратам и Пропаганды Чая с Хлебом и Ирисками. Его группа поддержки громко кричала о том, что рядовые граждане становятся жертвами буканьерофобии — они, дескать, боятся выйти из дома, дабы не затеряться в этом вавилонском смешении кинжалов и шляп с перьями. «Эй, парень, да, ты, подойди сюда. Сними свой нелепый наряд и не вступай в это гнездилище пороков, где рекой текут гнусный алкоголь и кофе, замутняющие мозги добропорядочным людям! Истинные джентльмены даже пробовать не станут такую бурду!»
На столе возле крикунов возвышались шесть громадных чайников. Пропагандисты чая, признававшие только этот напиток, то и дело прихлебывали из носиков, одобрительно фыркая. Еще один увешанный перьями «пират», проходя мимо Голди, бросил:
— Кофе и вино ни в грош не ставят. Прилипли к своему чаю, как банный лист! Вот допьют эти бочки — пойдут заваривать свежую порцию.
— Не слушай его, о кудрявый юноша! — вскричал самый громкоголосый из активистов ААПППЧХИ, отвешивая Голди изысканный поклон. В его глазах горело чайное безумие. Но Голди оттолкнула его с дороги и одним ударом кортика вдребезги расколотила чайники. Во все стороны брызнул черный дождь. Пропагандисты растеряли остатки человеческого достоинства, бросились на землю и, расталкивая друг друга, принялись жадно лакать с мостовой остатки желанного нектара.
Голди, не моргнув глазом, вошла в таверну.
— Соскучился, Николас? — спросила она капитана Нанна. — Или мое место заняла новая подружка? Что ты там делаешь с голубем?
Николас Нанн, капитан военного фрегата «Бесстрашный», прочистил горло. Рядом с Голди он всегда чувствовал себя неловко, несмотря на то что она была хороша собой и намеревалась отправиться за сокровищами. Голубь тоже здорово раздражал его: он внезапно влетел в окно и уселся к нему на стол. «Он скорее похож на белую голубку», — подумал капитан Нанн. А вслух сказал:
