всех пяти кораблях горели носовые и кормовые огни, но на палубах не было ни души. Никто их не окликнул. Они благополучно добрались до «Незваного», отыскали свисающие канаты и вскарабкались на борт.
Следующие пятнадцать минут ушли на то, чтобы разбудить крепко спящую команду, особенно Черного Хвата, который умудрился уснуть прямо в корабельной ванне. Еще через пять все наконец-то взяли в толк, что пришло время уходить.
— Но как ставить паруса, капитан? Они наверняка услышат, как мы берем рифы…
— Пойдем на веслах, как через полосу штилей. Обмотаем весла тряпками. Действуйте.
Команда повиновалась. Даже сквозь туман вчерашних возлияний и так некстати прерванного сна доблестные пираты почувствовали ощутимое дыхание угрозы, медленно расползающееся в воздухе. И «Незваный гость», запряженный парой лодок с обмотанными тряпками веслами, почти бесшумно выскользнул из Хэрконовой бухты и вышел в открытый океан.
— Восточное Янтарное море, мистер Вумс. Это вам о чём-нибудь говорит?
— Возможно. Место указано довольно точно, я о нём слыхал. Хотя это название не на многих картах найдешь. Еще немного к югу, потом к востоку, как мы и думали. Моря Козерога. Странные там течения… магнетические. Южный Полюс прямо под ногами, Индея высоко вверху, далеко, как луна.
— Как вы думаете, он погонится за нами?
— Эбад оглянулся на берега Мад-Агаша, медленно исчезающие за кормой.
Может, но, думаю, не станет. Он обленился, Артия, и никому не доверяет. Он уже не прежний Хэркон Бир.
— Смотрите, мистер Феникс, вон то созвездие, где звезды сверкают, как бриллианты. Его называют Нижним Южным Крестом.
— Кое-кто называет его Южной Пряжкой.
— Да. Называют и так. Видели ли вы когда-нибудь подобную красоту? — Артия не ждала ответа Но всё-таки получила его.
— Да.
Она взглянула на Феликса. «Он говорит о Голди, — решила она. — Или я Летучий Голландец».
— Правда? — сказала Артия. — Я вижу, вы хорошо знакомы со звездными картами, мистер Феникс. А вон в той стороне лежит Южный полюс В этих теплых водах нам могут встретиться айсберги.
Они стояли на полубаке. Прямо перед ними, словно указующая вперед стрела, выдавался далеко в море бушприт, под ним виднелась закутанная в брезент женская фигура. Куда ни глянь — паруса, звезды и море.
— Пришло время рассказать, почему я остался с вами, — неожиданно сказал Феликс.
— Мне кажется, потому, что у вас не было выбора. И вы смирились.
— Нет. Выбор всегда есть, капитан Стреллби.
— В минуты отдыха, сэр, можете называть меня Артией.
— Посмею ли я?
Артия улыбнулась.
— Может, и не посмеете. Поживем — увидим. Никто вам не запрещает. Как вы сказали, выбор всегда есть.
Феликс замолчал, молчала и Артия. Оба склонились над поручнем, едва не касаясь плечами.
У них за спиной команда «Незваного гостя» с аппетитом приступила к ужину. Этим вечером океан был спокоен, но кто знает, что им принесет следующий час? Нагрянет шторм, или догонят враги, или на горизонте покажется неведомый остров — быть может, тот самый, который они ищут.
— Мой отец… — произнес Феликс. И снова молчание.
— Моего отца звали Адам Миротворец — да, Артия, подобно вам, я тоже сменил имя. Я знал его только до восьми лет. Потом он умер…
Артия ждала продолжения. Сердце гулко билось в груди. Она была рядом с матерью всего на два года дольше.
— Мой отец был богат, Артия, владел землей. Но он был очень добр и благороден. Он заботился не только о своей семье — о моей матери, о других детях, обо мне, — но и обо всех своих людях: всех, кто на него работал. Его поместья были застроены добротными домами, где люди жили, ничего за это не платя. А в городах он специально выискивал тех, кому было плохо. Любой мог прийти к нему и уйти, став немного богаче. Он дарил людям и деньги, и свое время. Вся округа была благодарна Адаму Миротворцу. Знаешь, Артия, одно время люди даже хотели переименовать город, близ которого мы жили, в его честь — назвать его Адамсхэмом. Но он не согласился. Только рассмеялся. В те дни он много смеялся.
Снова наступило молчание. Артия смотрела на Феликса, погруженного в воспоминания. В глубине его темно-синих глаз, как в морской пучине, пробегали тени, бурлили едва различимые течения.
Наконец она спросила:
— Отчего же утих его смех?
— Ах, капитан, капитан, разве вы еще не догадались? В один прекрасный день он познакомился с
— Ох!
— Вот именно, ох. Мой отец был торговцем и на этом разбогател. Заработал столько денег, что мог раздавать их целыми пригоршнями, а их возвращалось еще больше. Его гордостью был корабль, клипер — примерно такой же, как у тебя, один из лучших в мире, так он говорил. Он назывался «Странник» и странствовал по Семи Морям, принося сказочное богатство. Капитаном этого корабля был брат отца, мой дядя Соломон — Сол. Они были братьями, но при этом оставались друзьями, самими лучшими в мире друзьями. Однажды Сол взялся перевезти особый груз, не знаю какой именно, но на его приобретение пошли практически все деньги, скопленные отцом Корабль должен был обогнуть почти всю Землю и дойти до Индеи. Такое путешествие, как вы знаете, полно опасностей, но корабль был крепкий, хорошо оснащенный, и находился в руках человека, знавшего морское дело как свои пять пальцев. Отец вложил в поездку много, очень много денег. В деле участвовали даже высокие чины из Адмиралтейства. Но были и пассажиры. Среди них — сестра моей матери, ее муж и дети, три ее близкие подруги — они не думали об опасностях. Ведь капитаном был сам Сол! Так что же могло случиться? Но вечером накануне отплытия в Портовое Устье мой отец и Сол поругались. Поссорились из-за каких-то пустяков, мелких семейных дел. Наверное, в своей жизни они немало ссорились и раньше. Но я тогда был мал, никогда раньше не видел их ссор, и ничего не понял. Потом они помирились, но как-то неохотно. И расстались они не как всегда, в добром веселье. Отец отпустил какую-то грустную шутку, тогда я ее не понял, насчет того, что, мол, хорошо еще — дело не дошло до дуэли… Позднее отец рассказал мне, что написал брату письмо и отправил его нарочным в Кейп-Таун, чтобы оно дожидалось Сола там.
Снова между ними разверзлась пропасть долгой тишины.
— А дальше… — тихо молвила Артия.
— А дальше, в один прекрасный день, на полпути между Гвереей и мысом Доброй Надежды, на «Странник» напали три корабля. Они шли под флагом убийц: под «Веселым Роджером», как вы его зовете, — флагом смерти. С обеих сторон палили пушки. Но где было «Страннику» тягаться с тремя врагами! Они разбили его, обрушили две мачты. Потом взяли на абордаж. Это были пираты, Артия. И они не были похожи на твоих благородных разбойников, на Молли Фейт с ее театральными законами. Совсем не похожи. Они перебили всех, кто был на борту отцовского судна. Мужчин, женщин, детей — да-да,
— И вам никто не помог?!
— Ни одна живая душа! Люди, переставшие получать бесконечные подачки, отвернулись от отца, обвиняя его в том, что он слишком много вложил в один корабль. Как будто виноват был он, а не этот
