Поймай меня, если сможешь

старающегося казаться невозмутимым. С ее точки зрения, это было существенное, хоть и тонкое, различие. Она огляделась в поисках предмета, которым можно было бы в него запустить, но кроме мыла ничего не увидела, а Тэннер тем временем продолжал:

– Нельзя ждать от мужчины, чтобы он прошел через эту пытку дважды.

– Заниматься со мной любовью пытка? – Она надеялась, что этот ее вопль откроет ему ее истинные чувства.

– Разумеется, нет. Остановиться тогда было истинной пыткой. Если мы снова попытаемся это проделать, и ты вдруг решишь… по причинам даже вполне основательным… прекратить все в… деликатный момент, я серьезно сомневаюсь, что смогу это сделать.

– О чем ты?

Тэннер уставился на нее немигающим взглядом.

– Я не остановлюсь, Абби. Не смогу.

Она не верила своим ушам и, видимо, только поэтому сумела ответить:

– Ты ведешь себя так, словно в прошлый раз в этом я была виновата, – возмутилась Абби.

– Так и было.

– Нет, не так!

– Нет, так, – не повышая голоса, сказал Тэннер.

– Не так! – рявкнула она, чувствуя себя школьницей, готовой дать отпор обидчику.

– Виновата была ты. – Тэннер поднял руку, предотвращая следующий взрыв негодования. – Я понятия не имел, что ты девственница, иначе не подошел бы к тебе на пушечный выстрел. Теперь, когда ты уже…

– Откуда ты знаешь, что я уже? – прервала она его.

– Ты так сказала.

– Нет, я этого не говорила.

– Нет, сказала, – рассудительно произнес он с некоторым раздражением в голосе.

– Не говорила.

– Говорила.

– Нет!

– Да!

– Я – девственница! – Ее возглас прогремел, отражаясь от кафельных стен ванной, как камерная музыка в зале с хорошей акустикой. У Абигейл не оставалось сомнений, что она теряет всякий здравый смысл. Хотя этот выкрик был явно не лучшим способом обеспечить нужную ей реакцию Тэннера, но по крайней мере их дурацкий спор на этом прекратился. Он посмотрел на нее долгим взглядом, и вместо того, чтобы продолжать сидеть в напряженной неудобной позе на полу, свободно разлегся на нем.

– Значит, девственница? – небрежно повторил он и, отодвинувшись от ванны, оперся спиной на стену.

Казалось, он не слишком ждал ответа, потому что, опустив глаза, стал разглядывать свои ногти, словно прикидывая, не стоит ли их привести в порядок.

– Да. – Абби решила, что слишком поздно скрывать от него эту информацию. Кроме того, он ведь уже признался, что изменил свое мнение трехлетней давности по поводу этой маленькой преграды. Не то, чтобы она верила ему на все сто процентов, но если Тэннер солгал по поводу перемены своих мыслей, она выяснит это достаточно быстро. Возможно. Потому что, если события будут и дальше разворачиваться так, как начали, она убьет его еще до того, как они окажутся в постели.

– Итак, Абби, кажется, не только твои груди остались неизменными, – растягивая слова, произнес Тэннер.

У него был такой самодовольный вид, что желание крепко стукнуть его овладело ею с новой силой. Она с трудом, с большим трудом сдержалась, понимая, что сейчас у нее появилась самая удобная возможность разрешить все их недоразумения.

– Да, Тэннер, я была и осталась девственницей. Если ты не можешь переварить это, тогда тебе лучше убраться из моего номера, пока я не позвала на помощь и тебя отсюда не вышвырнули.

– Ты вопишь с перерывами уже десять минут, но что-то пока никто не поспешил тебе на выручку. – Он доброжелательно улыбнулся. – Меня не смущает, что ты на меня орешь, лишь бы это куда-то вело.

От ее внимания не ускользнуло, что Тэннер так и не поднялся и не ушел. Угол полотенца свесился в ванну, и толстая ткань впитывала воду. Полотенце стало тяжелым, липло к телу, но выпускать его из рук она не собиралась.

– Единственное, к чему это привело, – фыркнула Абби, – это к тому, что стала очевидной вся глупость моего плана. С самого начала он был обречен на неудачу.

– По крайней мере, ты признаешься, что план был, – с удовлетворением заметил Тэннер.

– Я ничего не признаю. – Она раздраженно вздохнула, и от этого движения полотенце опасно поползло вниз, а из-за кромки его вынырнул розовый сосок. Нетерпеливо вздохнув, она подтянула намокшую ткань повыше и услышала сдавленный стон с другого конца комнаты.

– Что-то не так? – Абигейл пристально поглядела на него. Ей показалось, что Тэннер как-то странно выглядит, но решила, что это такое освещение. – Если ты заболел, тебе лучше пойти к себе.

– Я не болен.

– Все равно уходи в свою комнату. Я замерзаю и не могу дольше прижимать к себе это полотенце.

Абби все еще пыталась продолжать разговор, давно перешедший грань между разумным и абсурдным, но не хотела признаться в том, что не в состоянии спорить, как должно.

– Если ты думаешь, что я в таком состоянии смогу ходить, ты жестоко ошибаешься. – Тэннер снова застонал и закрыл глаза. Когда он снова открыл их и посмотрел на нее, в них явно читалось неприкрытое желание. Ошибиться было невозможно. Движение его руки привлекло ее взгляд. Словно зачарованная, Абби наблюдала, как его длинные пальцы указали на вздыбившиеся в паху джинсы. Когда он заговорил снова, голос его был более низким, чем раньше, таким же грубым и волнующим, как той ночью в Аспене.

– И нечего смущаться, девочка. Такое со мной часто бывало, стоило тебе пройти мимо по комнате.

Даже ради спасения своей жизни Абби не смогла бы сейчас выговорить хоть слово. И не могла отвести глаз от столь явного признака его эрекции.

– Если это полотенце соскользнет еще раз, – продолжал Тэннер, – я за себя не ручаюсь.

– Не ручаешься? – машинально повторила она, все еще не отводя завороженного взгляда от его возбужденной плоти. Тэннер поморщился и резко сказал:

– Абби, не задавай глупых вопросов. У меня нет настроения играть в эти игры, – по его тону было понятно, как он раздражен. Подняв глаза, она увидела, что он мрачно насупился, и вздохнула.

– Я хочу, Тэннер, чтобы ты, наконец, решился на что-то. Я никак не могу понять, последовал ты за мной сюда в Ратмуллан потому, что хочешь заняться со мной любовью, или чтобы заговорить до смерти.

– Чего я действительно хочу, так это чтоб ты выбралась из ванны и села на меня верхом, чтоб когда я расстегнул свои джинсы, войти без задержки в самую твою глубь. – Тэннер говорил отрывисто и каждое слово сопровождал для выразительности ударом кулака по полу. – К несчастью, твоя неопытность не дает мне возможности просить тебя о чем-либо подобном. Хотя такая поза и нравится очень многим женщинам, сомневаюсь, что это самое удобное положение для расставания с невинностью.

Только Абигейл открыла рот, чтобы сказать ему, что он может сделать со своими наглыми идеями, как в дверь постучали.

Со стоном, очень похожим на вырвавшийся ранее у Тэннера, Абби выпрямилась в ванне, тщательно прикрывая полотенцем те места своего тела, которые оказывали такое возбуждающее действие на Тэннера.

Он недоверчиво уставился на нее.

– Уж не собираешься ли ты открыть?

– Я должна это сделать, – прошептала Абби, а затем уже громко сказала: – Сейчас открою. – Она выбралась из ванны, и на кафельный пол натекли лужицы воды. – Я просила портье, если меня не будет в