четырьмя дочерьми. Еще до моего рождения отец оставил ее и вернулся в Англию. Когда он узнал о моем рождении, он хотел, чтобы мы приехали к нему, но мать отказалась. Она не хотела оставлять ферму и не желала терять свободу. Спустя несколько лет отец аннулировал брак с моей матерью, чтобы жениться на другой женщине.
– И вы никогда его не видели?
– Нет, никогда.
– Значит, и он никогда не видел вас?
– Полагаю, что так.
– Как это печально… – пробормотала Джиана. – Не могу представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не знала своего отца. Он был… – Она вовремя спохватилась. – То есть он прекрасный человек.
– Все в порядке, Джорджи. Не сочувствуйте мне. – Адам улыбнулся. – Мне грех жаловаться на судьбу. Моя жизнь сложилась просто замечательно. Я рос с матерью и четырьмя сестрами. – Он криво усмехнулся. – И одну из них я собираюсь завтра навестить. Вы не успеете оглянуться, как я вернусь. Не успеете по мне соскучиться.
Адам наклонился и коснулся лба девушки губами. Затем, взяв ее за плечи, развернул ее к двери.
– И знаете что, Джорджи…
– Что?
– Пока меня не будет дома, постарайтесь, пожалуйста, держать ваше чудовище подальше от моей комнаты и от моей постели. Сегодня утром я обнаружил, что он изгрыз мой башмак.
Глава 19
Благодетельный Барон знает, кто он и чего хочет. Он чувствует себя одинаково непринужденно и в компании шахтеров, и в обществе миллионеров.
Чтобы добраться из Глазго до Лондона, нужно было проехать в поезде в общей сложности десять часов. Первый этап путешествия – путь от Глазго до Эдинбурга – занял почти четыре часа. Второй этап – поездка в экспрессе из Эдинбурга в Лондон – составил почти шесть часов. Адам и Мерфи путешествовали в относительном комфорте, в вагоне первого класса. Адам несказанно обрадовался, узнав, что их поезд оснащен паровой тягой, что являлось последним достижением техники.
Прибыв на лондонский вокзал, приятели наняли экипаж, который доставил их в резиденцию лорда Маршфельда, находившуюся в фешенебельном районе Уэст-Энда. Хотя Керстин в письме умоляла брата приехать в Лондон как можно скорее, его визит не должен был нарушить установленный распорядок светской жизни Маршфельдов. Приезд Адама совпал по времени с музыкальным вечером и приемом, который лорд и леди Маршфельд устраивали для сливок лондонского общества. Прибыв к Маршфельдам, Адам и Мерфи О'Брайен едва успели помыться и переодеться перед торжественным ужином.
– А вот и он, – с важностью проговорила Керстин, когда Адам вошел в гостиную. – Мой брат, знаменитый американский Благодетельный Барон!
Керстин улыбнулась брату, затем обвела взглядом своих гостей, и те, тоже улыбнувшись, дружно зааплодировали.
– О Господи, – пробормотал Адам себе под нос, – Даже в Лондоне про это разнюхали.
Мерфи рассмеялся, однако промолчал. Приблизившись к сестре, Адам поцеловал ее в щеку и сказал:
– Вижу, ты снова в своем репертуаре, дорогая сестричка. – Отступив от Керстин на шаг, он пытливо посмотрел ей в лицо – ухоженное, с умело наложенной косметикой. – А как его милость? Продолжает в том же духе?
Керстин бросила взгляд на мужа – тот при появлении Адама отошел в сторонку.
– Как только мы ступили на английскую землю, он стал обращаться со мной, как с королевой. Особенно после того, как в обществе заговорили о Благодетельном Бароне. – Керстин одарила брата чарующей улыбкой. – Твоя популярность в Лондоне растет с каждым днем. Скоро ты станешь так же знаменит, как герои сэра Вальтера Скотта. Когда мои друзья начали рассказывать мне о «Правдивых приключениях Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость», я сначала не поверила. И если честно… – Керстин с восхищением смотрела на брата. – Если говорить честно, то я устроила эту небольшую вечеринку и пригласила тебя сюда только потому, что знала: я единственная светская дама в Лондоне, которой под силу заполучить тебя в качестве гостя. О, как я признательна тебе за то, что ты приехал, Адам! Благодаря тебе моя вечеринка удалась на славу.
Керстин взглянула на О'Брайена и одарила его величавой улыбкой.
– Теперь я первая светская дама во всем Лондоне. После членов королевской семьи, разумеется. – Керстин сияла от радости и гордости. И почти так же ярко сияли украшавшие ее бриллианты. – Адам, ты должен радоваться, что я нашла способ увеличить свою популярность в лондонских светских кругах.
Мерфи хмурился, глядя на Керстин. Прекрасно зная своего друга, он понимал, что тот ужасно зол и едва сдерживается.
– Ты считаешь, что я должен радоваться? – процедил Адам сквозь зубы. Он весь кипел от негодования, однако не расставался с вежливой улыбкой – та была словно приклеена к его физиономии. Взяв с подноса официанта два фужера шампанского, Адам протянул один сестре, другой оставил себе. – Выходит, ты хочешь, чтобы я радовался по поводу того, что ты хитростью заманила меня в Лондон? Тебе наплевать, что я из-за тебя до смерти перепугался. Главное для тебя – поднять свой авторитет в лондонском светском обществе, верно?
Керстин надула губки.
– Дорогой, я из кожи вон лезу, чтобы казаться лучшей хозяйкой в Лондоне, и я делаю это вовсе не для себя. Я все делаю ради Маршфельда. И ради тебя тоже.
