– Я проехала двадцать миль, - сказала я, как будто это что-то могло значить.
– Из-за непредвиденных обстоятельств, - сказала дверь, - здание сейчас закрыто. Пожалуйста, звоните или приходите завтра.
Вдруг что-то случилось с моими ногами: я их больше не ощущала. Я сползла вниз и села прямо в своем черном платье в грязную тень портика. Я была подобна роботу с отключенной энергией. Меня будто закрыли на ночь, как это здание.
Вскоре люди ушли, полиция уехала, а я продолжала сидеть на земле потерявшийся ребенок, который не знает дороги домой. Надо было подняться и найти такси. Если я останусь здесь, меня может забрать полицейский патруль, подумав, что я больна.
В темноте за воротами я видела яркое сине-зеленое пятно Астероида. В его свете чернели остовы разрушенных толчком жилых домов, лишившихся обитателей, как зимние деревья листьев. Я смотрела туда, впервые в жизни не чувствуя себя в безопасности. Какой я была благодушной и самодовольной, смеясь над страхами Египтии!
Если бы я вернулась домой, в Чез-Стратос, в свои комнаты, я забралась бы в постель, завернулась с головой в зеленую простыню и никогда бы больше не осмелилась сюда придти. Насколько я понимала, они его демонстрировали. Робот для выставки. Может, я и ошибаюсь: тот человек на видео, Совэйсон, говорил так неуверенно. А вдруг это была не просто демонстрация против безработицы? Вдруг городской совет запретил 'Электроник Металз' выпускать роботов, которые во всех отношениях превосходят людей.
Наконец я встала с земли и тщательно отчистила платье. То, что произошло потом, было делом случая, хотя казалось, будто произошло из-за меня. Я вдруг поняла, что ворота остались открытыми по ошибке, в суматохе забыли включить механизм, ведь если здание заперто, то должны быть закрыты и ворота. А раз так, то кто-то должен вернуться и закрыть их. Буквально через секунду во внешний двор въехал длинный черный пикард, остановился, и из него вышел человек. На лице его сверкнули две молнии - неоновые блики в линзах очков. Он едва не наступил на меня и крякнул от удивления.
– У меня код, - сказал он. - Не двигайтесь. Это был Совэйсон.
– Уходите, или я вызову полицию. Самое время было сказать что-нибудь резкое. Кловис бы растерялся. Но у меня во рту пересохло.
– Я вам звонила. Вы говорили со мной недавно по видео.
– Угрозы ни к чему не приведут. Через секунду он нажал бы кнопку этого дурацкого кода и я выпалила:
– Я решила купить один из образцов.
– Э-э... о-о, - произнес Совэйсон. - О-о, - повторил он, обойдя меня так, чтобы свет неона падал на мое лицо. - Мадам, извиняюсь, но я не предполагал, что вы придете сюда после того, как оператор нас рассоединил.
Его прежняя неучтивость объяснялась полученным из-за меня нагоняем, а теперь он мог с помощью удачной сделки реабилитировать себя. ~ Или он все же просто устыдился?
– А я вернулся, чтобы запереть, - сказал Совэйсон. - Я здесь мелкая сошка. - Он положил ладонь на дверную панель. Был он слегка навеселе. Дверь узнала его и отворилась со зловещим скрипом. - Проходите, прошу вас.
Он подумал, что я чудаковатая богачка. Почему богачка - это понятно. Ужасно, что это видно с первого взгляда. Чудаковатая - потому что сидела у двери в Новом Арборе, не зная наверняка, что кто-то придет ее запереть.
В фойе он щелкнул несколькими выключателями и вызвал лифт, глянув перед этим на ворота. Мы поднялись на торговый этаж и очутились в прохладном офисе, отделанном кожей.
Собственный блеф тем временем заставил меня похолодеть от ужаса. Я говорила себе, что еще не поздно отказаться, ведь я ничего еще не подписала, а устное соглашение нигде не зафиксировано. А если я все же заключу сделку, то, наверное, Деметре волей-неволей придется ее подтвердить. Может быть, это будет разумнее всего? Но как я ненавижу лгать, особенно по крупному.
Совэйсон сел на стул и выдвинул из стены поднос с напитками. Мы выпили. У нас обоих тряслись руки. Они не перестали трястись и после второй порции - он пил виски, я - лимонный джус. Очевидно, этот день выдался трудным для нас обоих. Он рассказывал мне про 'Электроник Металз', но я почти ничего не запомнила. Как будущий покупатель, я должна была притвориться заинтересованной, и пришлось целиком сосредоточиться на этом. Хорошо, если я слышала одно слово из двадцати. Я все еще не могла поверить, что попала в это здание.
– Здесь у нас выставка товаров, - сказал он. - Я расслышала эти слова только потому, что интуитивно поняла: сейчас он будет показывать мне склад. - Я сам придумал, как высветить все преимущества трех типов. Соблаговолите пройти? - Он осушил стакан, поднял другой и взял меня за руку, показывая, как отползает в сторону одна из стен. - Простите меня, мадам, но вы оч-чень молоды.
– Мне восемнадцать. - Неужели я не тянула на двадцать?
– Прекрасный возраст - восемнадцать.
Теперь, когда я описываю все это, мне понятно, что он пытался приволокнуться. Он был стандартно привлекателен, вернее, соответствовал модному стандарту, и знал об этом. Он, наверное, думал, что было бы неплохо, если бы я втюрилась в него и стала осыпать деньгами. А тогда мне это и в голову не пришло.
– Знаете, по-моему, я догадался, какой из образцов вы выбрали. Она настоящая искусница в доастероидных восточных танцах - одна из серии женских золотых образцов. Но поговорите - сами увидите.
Он догадывался, что мне не было восемнадцати. При всех своих заигрываниях он считал меня невинной, если только не К-3. Как мне теперь сказать ему, преодолев все преграды, что я выбрала мужского робота?
Пугливо остановившись от его услужливой руки, я сама вошла в помещение, расположенное за приемной. Мы очутились в большой комнате без окон, с потолка лился мягкий свет, пол был отполирован.
– Не заходите за красную линию, - сказал Совэйсон. - Давайте просто сядем здесь и посмотрим, что произойдет.
Гордясь своим новшеством, которое было принято боссом, он усадил меня на стул и сел сам. Очевидно, это привело в действие какой-то механизм. В дальней стене появилась щель, и оттуда вышла женщина.
Она была высокая, стройная, красивая. Белые волосы, как колосья, окружали голову и плечи. Темно- желтые кошачьи глаза остановились на мне, и она улыбнулась. Можно сказать, она была рада меня видеть. Складки огненно-красного платья колыхались на ней, как лепестки тюльпана, в руках она держала алую розу. Ее кожа была из блестящей желтой меди.
– Привет, - сказала женщина. - Я из опытной серии 'Электроник Металз'. Мое имя - Коппер [Copper - медь (англ.)]. То есть К.О.П.П.Э.Р.: Кибернетический Оптимально Программируемый Передвигающийся Электронный Робот. - Она полуприкрыла веки и, казалось, замерла. Ее голос понизился и стал завораживающим. - С рассветом в Валентинов день, - произнесла она, я проберусь к дверям и у окна согласье дам быть Валентиной вам... - Я никогда не слышала, чтобы так пели Офелию. Все расплылось передо мной, глаза наполнились слезами. Она пела о любви, она знала любовь, она была сама этой любовью. - Он встал, оделся, отпер дверь, и та, что в дверь вошла, уже не девушкой ушла из этого угла.
Из стены появились двое мужчин. Братья Коппер. На одном была желтая вельветовая куртка со средневековыми рукавами и белые джинсы. На другом иссиня-черные джинсы и рубашка, красный фуксиновый пояс из арабских сказок. Оба улыбались мне. Каждый сообщил, что его тоже зовут Коппер. Они разыграли сцену из драмы, которую я с трудом высидела месяц назад, напрочь затмив оригинальную постановку. Три медных робота сцепили руки, поклонились мне, улыбаясь, и исчезла за стеной, которая снова закрылась.
На этот раз раздвинулась левая стена.
Оттуда выступил мужчина. Густые волосы словно залили голову и плечи черными чернилами. Черные шелковые глаза. Кожа, казалось, отлита из золота. На черном плаще зеленые полосы цвета недозрелых
