своих сестренках — с ласковой снисходительностью, к которой изредка примешивалась нотка раздражения. Близость их тел нисколько не нарушала общей картины, поскольку в Ланне, где хутора отстояли далеко друг от друга, сестры зачастую не только спали со своими братьями, но и выходили замуж за них, а иногда и вообще за своих отцов.
— Эй, Реша из Элисаара, я обещал тебе, что найду способ поговорить с ними?
— Обещал, ланнец. Между прочим, у нас в Элисааре хвастунов порют.
— В самом деле? Ничего себе! Неудивительно, что ты прыгнула на закорианский пиратский корабль, а не осталась там… Эй, оставь в покое мое ухо и выслушай меня! Я немного пообщался кое с кем из мужчин. Самым простым способом — мы рисовали картинки на сланце и делали знаки. Я много чего узнал. Там, за холмами, есть города — большие города, с королями, дворцами, тавернами и превосходными публичными домами. Ай! Теперь ты еще и кусаться вздумала, да? Послушай, маленький баналик, когда Ральднор вернется оттуда, куда отправился с той старухой, мы с тобой и с ним отправимся искать удачи за холмами. Там разговаривают, как все люди, вслух. Мы быстро обучимся их языку. Вообрази себе город, которым управляет желтоволосый король.
— Мы будем там чужаками, которых все презирают, — пробормотала она. — Они сожгут нас или закидают камнями, как висы из Дорфара делают с народом Равнин.
— Нет, Реша. Сама подумай, разве здесь мы изгои? Я заметил, что желтоволосые люди более справедливы. Ты знала, что Ральднор тоже с Равнин?
— Он смелый, — сказала она. — Я изо всех сил старалась, чтобы он заметил меня, но он был воздержан. Он хороший человек.
— И при этом сын Редона, Верховного короля. Да, тут кто угодно удивился бы. Это еще больше тебя заводит, да, бесстыдница? Вставай, будешь учиться ходить на руках и кувыркаться. Нам понадобится ремесло, чтобы кормиться, когда мы уйдем отсюда.
Сгустились сумерки, и между деревьями принялись носиться крошечные летучие мыши.
Яннул и Реша лежали под деревом. Она послушно подчинялась всем его командам, и ее тело, сильное и гибкое после жизни на корабле, училось очень быстро, хотя и было чересчур соблазнительным. В косых красных лучах заходящего солнца он потянул ее на землю, чтобы преподать несколько другой урок.
И в этот час, когда тени удлинились, из леса к ним вышел человек.
— Ральнар, — произнесла Реша.
Яннул поднял глаза и вгляделся в фигуру. Да, она была ему знакома. Солнце до черноты обожгло его кожу загаром истинного виса, а выгоревшие добела волосы теперь были почти той же длины, как у ланнца. Но все же, когда человек подошел ближе, Яннул не стал торопиться приветствовать его и снова вгляделся в его фигуру и лицо, все еще не до конца уверенный. Всех их изменило пережитое в этом кошмарном плавании, а потом еще было это девятидневное отсутствие, когда Ральднор ушел куда-то с мудрой старухой. Но разве могло все это вызвать громадные, странно необъяснимые изменения, которые Яннул заметил в друге? Он прошел по полянке и остановился рядом с ними, глядя вниз. Выражение его лица было отстраненным, как будто он видел их после долгой отлучки, и спокойным, словно он совсем не знал их. Его глаза были широко раскрытыми, горящими, ясными. Яннул с тревожным изумлением подумал: «Похоже, эта старуха давала ему дышать ароматическими листьями. В лесу у него были видения». Но это как-то не вязалось с новым обликом его друга. И внезапно к Яннулу пришло понимание: раньше он был опустошен, выжжен дотла, отравлен, а сейчас его словно наполнили заново чем-то лучшим. Но вслух он только произнес:
— У тебя странный вид. Ты был болен?
— Нет, Яннул, — покачал головой Ральднор. Даже голос его стал каким-то другим. Теперь это был голос… да, короля. Лес, окружавший их, зловеще притих. — Впервые за всю свою жизнь я примирился с собой. Это редкий и чудесный дар.
— На нем печать богов, — прошептала Реша. Ее пальцы мелькнули, сделав быстрый охранительный жест.
— Не будь дурочкой, — выругал ее Яннул. — Он пережил много бед. Наверное, старуха помогла ему выстоять под их тяжестью.
— Нет. Я видела такой взгляд на лицах жрецов перед тем, как они прыгали со скал в море, желая почтить Рорна.
— Ты хочешь сказать, что он умрет? Молчи лучше, глупая девчонка!
Реша насмешливо глянула на него.
— С этого момента, ланнец, все люди будут для него как пыль на ветру или морские брызги. Никто из нас не сможет причинить ему зло. Он принадлежит богам, а боги защищают своих.
Утром в лесном доме появились новые люди. Они тоже принадлежали к лесному народу, почти не отличаясь от остальных цветом кожи и волос, а также манерой одеваться. Они привели с собой трех скакунов, молочно-белых зеебов необычного размера, и льняную одежду для двух мужчин и одной женщины.
— Они доставили нам все необходимое, — недоумевал Яннул. — Как ты сделал, чтобы они поняли тебя?
— Теперь я могу разговаривать с ними, — отозвался Ральднор.
Яннул ничего не ответил. Он слышал рассказы о телепатических способностях жителей Равнин, и теперь, лично убедившись в их правдивости в этих чужих лесах, с легкой дрожью воспринял известие о том, что Ральднор тоже обладает ими. Реша же раз и навсегда перестала удивляться чему бы то ни было, сделанному Ральднором. Он принадлежал своим богам, и это объясняло все.
Они покинули лесной дом еще до полудня, ведя белых зеебов по узкой лесной тропке вслед за одним из желтоволосых. Лесной полумрак сначала сгустился, потом рассеялся. Они дошли до скалистого пика, подле которого под кобальтовым небом тянулась охристая равнина, поросшая травой. Проводник показал вниз и вдаль. Ральднор кивнул. Проводник развернулся и исчез среди деревьев.
— Куда мы направляемся? — спросил Яннул, когда они миновали скалы и оседлали скакунов. — В какое-нибудь село? Или в тот город, о котором они говорили?
— Здесь, на Равнине, три города. Я направляюсь в первый, но у вас, разумеется, могут быть свои планы.
— Я собирался заняться своим старым ремеслом, — сказал Яннул, которого все сильнее снедала тревога. — Город подходит для этого как нельзя лучше. А ты?
— У меня есть дело к их королю, кто бы он ни был.
— К их королю! Хорошенькое же у тебя честолюбие!
— Я всегда был честолюбив, Яннул. У меня было положение, но не было направления. Теперь же я знаю, куда мне идти и что делать.
— Что ты имеешь в виду?
— Вернуть то, что принадлежит мне по праву рождения. По второму праву. Эта страна уже оделила меня первым.
— Верховный король Виса, — протянул Яннул. — Нелегкая задача.
— Нет, Яннул. Это важно, но не самое главное. Мое королевство — Равнины. В прошлом у них были свои правители. Теперь у них снова есть правитель.
Яннул взглянул на него. Ральднор казался спокойным и отстраненным, его пылкие слова не были тронуты никакими эмоциями. Неожиданно он обернулся в седле и встретился взглядом с Яннулом. Впервые за все время ланнец ощутил поток невероятной личной силы, исходящей от друга, точно свет, — силы, которая казалась живой, непостижимой, нерушимой. Она была совершенно немыслима в человеке, которого он знал лишь человеком, ибо сейчас Яннул видел, что, по прихоти богов или нет, Ральднор стал чем-то большим.
— Что сделала с тобой та мудрая старуха? — спросил Яннул, пытаясь усмехнуться.
— Исцелила мою слепоту, пробудила меня от сна. Указала мне цель, ради которой я был рожден.
Этот бесстрастный голос, как ни странно, был исполнен безграничной силы, как и лицо перед Яннулом.
— У тебя такой вид, словно ты готов съесть эти города, чтобы получить нужное тебе, и выпить море,
