Белая змея

Танит ЛИ БЕЛАЯ ЗМЕЯ

Меч заколдован!

С первого удара Регер почувствовал, что противник не представляет угрозы. Бой будет легким, и, если повезет, ему удастся сохранить юноше жизнь.

И тут мир превратился в хаос. Внезапно Регер потерял контроль над мечом в своей руке. Клинок ожил и противился любой попытке поднять его. Он был холоден как лед, но полон энергии, силы, противостоящей воле хозяина. Регер похолодел — и не от страха, а от чистейшей жути.

Колдовство! Заклятье превратило оружие во враждебное существо. Вместо верного металла в его руке, все еще сжимающей рукоять, судорожно билась жизнь. По всей длине клинка меч стал змеей, неистово пытающейся освободиться от остатков стальных оков. Она была белая, как молоко, жесткая чешуя платиной сверкала на ее теле, а белые глаза бесстрастно взирали с плоской головы.

Регер знал, чья сила сотворила заклятье. Это была колдунья-эманакир, и она хотела его смерти!

Книга первая Иска

Глава 1 Снег

В конусе пурпурного света на белом снегу стояла молодая женщина и звала собак мужа. Горы, окрашенные закатом и угасающие вместе с ним, пристально следили друг за другом через долину, а меж ними была лишь бесконечная мешанина широких сверкающих пластов снега. Долина располагалась в самом сердце зимы, хотя иногда снег подтаивал даже здесь, на западе. Куски льда срывались с горы и разбивались где-то внизу. Утром Тьиво заметила одинокий цветок, поднявший головку вопреки суровости природы, сорвала его и поставила в кувшин за очагом. Полупрозрачный, словно видение, цветок будет радовать ее, пока его не растопчет Орбин. С утра, пользуясь тем, что солнце ненадолго выглянуло из-за туч, свору выпустили из сарая и позволили ей убежать в долину, где можно поймать зайца или неосторожную горную крысу. Однако днем тяжелые серые тучи снова легли на горные вершины, и Орбин отдал раздраженный приказ. Тьиво пришлось оставить горшки и идти звать собак. Звонкий напряженный женский голос далеко разносился по Искайскому нагорью.

Вскоре собаки примчались, одна за другой. Ласково разговаривая с ними, Тьиво считала пробегающих мимо животных. Никто из них не принес добычи, но, может быть, им удалось кем-то перекусить. Когда восемь собак вбежали в загон, Тьиво окинула горизонт внимательным взглядом и снова принялась звать. У Орна было девять собак, и одна из них, черная сука по имени Тьма, не вернулась со сворой.

Иногда в горных долинах выходит на охоту застигнутый зимой тирр, и вряд ли собака сможет выстоять против его ядовитых когтей. Да и сильного снегопада ей не пережить. А Тьма — очень полезная и умная охотничья собака, к тому же приносит крепких щенков. Тьиво беспокоилась за нее. Кроме того, в случае пропажи кого-то из животных виновата будет она одна. Извинений Орбин не примет, просто жестоко побьет ее.

Спустя где-то четверть часа после того, как упали сумерки, снег прекратился. Тьиво закрыла загон, сняла лампу с крюка над дверью, зажгла ее и стала осторожно пробираться через пастбище, окликая собаку.

Солнце расплавило наст, и он еще не успел схватиться заново. Наученная годами опыта, Тьиво знала, какая неровная поверхность прячется под покровом глубокого снега. Она знала и то, что жизнь женщины ценится дешево, что Орбин ненавидит ее, а Орн… по поводу того, что думает Орн, переживать бесполезно.

Ее выдали замуж десяти лет от роду. Помимо нее, родителям надо было кормить ораву буйных сыновей и рабски покорных дочерей, так что в родной семье она не знала особого счастья, зато рано познакомилась с нищетой. О хозяйстве же Орна люди говорили с завистью. Отец Орна не так давно осел в деревне Ли, и его сыновья даже имели право носить имена королей. Ко времени свадьбы отец Орна уже умер, но мать — дряхлая, не способная двигаться, выжившая из ума старуха — все еще жила и нуждалась в ком-то вроде Тьиво, чтобы ухаживать за ней. Других женщин, кроме матери, в семье не было. Две жены Орбина умерли одна за другой, и он оставил новые попытки, ибо стало очевидно, что в этом деле он не знает удачи. Меж тем Тьиво обнаружила, что Орну требуется от нее не так много. Он был довольно нежен с нею, но в брачную ночь, когда они легли вместе еще в венках из цветов и виноградной лозы, обнял ее — и тут же исторг семя прямо на ее тело, удовлетворившись без настоящей близости и даже без ласки. То же самое раз за разом происходило в пору Застис, пока его желание не угасло окончательно. Девять лет Тьиво оставалась бездетной. Все вокруг думали, что она бесплодна, и не ждали никаких изменений в будущем.

В общем, стоила она немного, и лучше бы поскорее найти собаку, чья ценность, без сомнения, много выше.

Низкая стена из камней ограждала пастбище, где летом паслись принадлежащие Орну синие свиньи и куры. Куча камней и несколько мандариновых деревьев с листьями, сожженными холодом, отмечали собачий проход в стене. Деревья служили доказательством, что зима не всегда приносила снег в горы Иски — но Тьиво видела снег столько, сколько помнила себя. Люди говорили, что таково проклятье богини-змеи.

— Тьма! — снова позвала Тьиво.

Последний свет померк разом, словно кулаки облаков насухо выжали его из неба. А затем Тьиво с облегчением услышала, как собака жалобно воет и тихо поскуливает где-то за грудой камней.

— В чем дело, моя девочка? Что с тобой случилось?

Тьма не решалась оставить что-то, скрытое от глаз. Или, упаси Ках, она поранилась?

Подняв повыше лампу, Тьиво пошла на звуки. Ей не нравилось это место, даже летом, когда она приходила сюда собирать плоды. Здесь ферму закрывали от глаз горы, сейчас, под снегом, выглядевшие совершенно одинаковыми. Она подумала о баналиках, мифических демонах, пьющих кровь и живущих в горах.

Собака отрывисто залаяла — совсем недалеко слева. Тьиво повернулась на звук и взвизгнула от ужаса — что-то крепко вцепилось ей в ногу. Ледяной захват сомкнулся как раз над ее башмаком.

— Молчи, — произнес голос мужчины, и она осознала, что ее схватила обычная мужская рука.

Ужас сменился испугом. Тьиво передвинула лампу и увидела его. Зажав сильное тело животного между бедрами, он одной рукой удерживал морду собаки, чтобы управлять ее лаем, другой же ухватил Тьиво. Похоже, он был очень силен. Казалось, он способен держать их, пока все трое — мужчина, девушка и собака — не превратятся в ледяные статуи или не высохнут от голода до костей. Тьиво решила ударить его лампой по голове. Тогда он выпустит либо собаку, которая может добраться до его горла, либо Тьиво, которая может добежать до фермы по ненадежному снегу, прежде чем он снова ее поймает…

— Не делай этого, — произнес он, словно прочел ее мысли, как люди Змеи. — Иначе плохо будет нам обоим. А я не хотел бы причинять тебе боль.

Ни один мужчина никогда не говорил Тьиво ничего подобного. В жизни, которую она знала, все мужчины в той или иной степени причиняли боль большинству женщин. Ее первым воспоминанием был удар, полученный от отца. Таков порядок вещей.

— Вижу, ты озадачена, — продолжил мужчина. Голос его звучал странно, с чуждым для Иски акцентом. — Я не хочу вредить тебе. Недавно со мной случились сильные неприятности. Когда я пробирался через снега, на меня напали разбойники. Может, это были твои друзья? Оттепель спасла мне жизнь… молитвы к Анак не пропали даром. Но скоро снова повалит снег. Так что буду краток. Я всего лишь хочу получить надежную крышу на ночь или две, и еще кого-то, на ком можно передвигаться — эти западные снега, к сожалению, почти непроходимы. Но думаю, что о хорошем вьючном животном здесь можно только мечтать. Если я смогу добраться до Ли-Дис, то направлюсь в столицу или куда-то еще. Я заплачу тебе. Они не нашли мои деньги — или не поняли, зачем они нужны. Ты-то хоть знаешь, что такое деньги?

Тьиво внимательно слушала. Если мужчина говорил, она никогда не перебивала его независимо от обстоятельств — даже если это был враг, от которого надо защищаться. Но она не могла понять. Желтый свет лампы падал на его лицо, мир вокруг них что-то недовольно бормотал… Он был молод и красив, хотя не