Элизабет с удивлением поняла, что ее собеседница необычайно красива. «Видели бы тебя мои братья! – подумала она, любуясь девушкой. – Особенно Эндрю!»
Мысли Элизабет перескочили с рассказа Рейчел на смуглого красавца брата. Перед глазами ее прошла нескончаемая вереница высоких стройных блондинок, которые сами бросались в объятия Эндрю и которых негодник безжалостно высмеивал. Ее любимый братец гордился своей индейской привлекательностью, но с презрением смотрел на златовласых красоток, заявляя, что любая из них – не более чем пустое украшение с перьями вместо мозгов. Интересно, как бы он отнесся к этой отважной девушке? Элизабет мысленно усмехнулась.
Она заставила себя снова сосредоточиться на рассказе Рейчел, хотя уже поняла, как можно уладить ее дела.
– Мне кажется, я знаю, чем тебе помочь, – сказала Элизабет, когда Рейчел изложила все обстоятельства, приведшие ее в эту каюту. – Ты поедешь с Джонатаном и со мной. Я скажу, что ты моя горничная.
– Но, леди Элизабет, если откроется правда, своим участием вы можете навлечь на себя большие неприятности, – возразила Рейчел.
– Я не хочу волноваться об этом заранее.
Элизабет беспечно пожала плечами. Ведь Рейчел не имела понятия о весьма влиятельной поддержке, которая была у нее в Виргинии и к которой она всегда могла прибегнуть в случае необходимости.
– А ваш муж, леди? Он не будет возражать против такой незаконной хитрости? – спросила Рейчел, озабоченно хмурясь.
– У меня нет мужа. Он погиб – несчастный случай на охоте. Я уже два года как вдова, Рейчел. Так что, как видишь, мне не надо ни перед кем отчитываться в своих поступках. К тому же мой отец – известный виг, признанный во всей Виргинии. Он отнесется к тебе с сочувствием.
Рейчел не могла поверить в свое везение. Глаза ее влажно заблестели.
Элизабет понимала причину ее слез.
– Решено, – проговорила она, тепло обняв девушку, – завтра утром ты поплывешь с нами.
– Ничего не получится, леди, – печально покачала головой Рейчел. – А капитан? Ведь ему наверняка известно, что вы едете только вдвоем с сыном.
Синие глаза Элизабет сверкнули, как два сапфира.
– Ну и что? Может быть, я передумала. Всем известно, что у женщин семь пятниц на неделе. И потом, – добавила она, озорно улыбнувшись, и на щеках ее заиграли веселые ямочки, – владелец этого корабля – мой дядя.
Как и предполагала Элизабет, ей не составило труда убедить капитана в том, что Рейчел – ее горничная. Никто не спрашивал, когда и каким образом девушка появилась на борту: перед отплытием на корабле царила такая суматоха, что любой мог попасть туда незамеченным.
«Бонни Бет» вышла из гавани утром, во время отлива. Рейчел и Элизабет, стоя на корме, смотрели на удалявшийся берег. Джонатан с интересом наблюдал за снующими по палубе матросами, которые привязывали якорные канаты и поднимали гигантские паруса, чтобы поймать ветер. Отливная волна уносила корабль все дальше в море.
Горячие слезы струились по щекам Рейчел, но она их не замечала. Пришло время прощания с родиной. Почему-то она не сомневалась, что видит Англию в последний раз. Впереди ее ждала новая жизнь на чужом далеком континенте.
Рейчел обернулась к стоявшей рядом женщине. Элизабет Пьемонт задумчиво смотрела на море и мысленно была уже там, за много миль отсюда, с дорогими и близкими людьми. Она всей душой любила Шотландию, любила бывать в Ашкирке – доме, где прошло детство ее матери, – но лишь теперь, возвращаясь домой, поняла, как сильно скучала по Виргинии.
Повернув голову, она встретилась взглядом с несчастными глазами Рейчел Берк, и сердце ее наполнилось жалостью. Этой смелой девушке-сироте предстояло одной вступить в совершенно новую жизнь. Элизабет с еще большей признательностью вспомнила своих любящих родных, которые ждали ее возвращения. Тепло улыбнувшись, она взяла Рейчел за руку.
– Не бойся, Рейчел. Колонии тебе понравятся. А когда ты увидишь Ханаан,[1] у тебя просто дух захватит.
– Ханаан? Это ваш дом в Виргинии? – спросила Рейчел.
– Нет, Ханаан – это дом моего отца в Массачусетсе. Сначала мы поедем туда. Там нас встретит мой брат Эндрю.
– Массачусетс, Виргиния… Эти места всегда казались мне такими странными и далекими. Я очень боюсь. Что там, впереди? – проговорила Рейчел, задумчиво сдвинув брови.
– Америка, – отозвалась Элизабет, ободряюще сжав ее руку, – впереди Америка.
Глава 2
Несмотря на все свое волнение и любопытство, сойдя на пристань, Рейчел не могла наслаждаться окружающими красотами. Земля с пугающей быстротой закружилась у нее под ногами, колени задрожали, в глазах потемнело. Чтобы не упасть, она ухватилась за ближайший столб и привалилась к нему плечом. Наконец головокружение начало проходить. Девушка слабо улыбнулась. Она никак не ожидала, что первая попытка пройтись по твердой земле после долгого плавания вызовет такие ощущения.
Элизабет Пьемонт не испытывала подобных неприятностей. Она уже подошла к ожидавшей их карете, не подозревая о том, что Рейчел отстала.
Это заметил маленький Джонатан Пьемонт и бегом вернулся к девушке. Рейчел смотрела на мальчика с удивлением. Ей казалось непостижимым, как он может ходить и тем более бегать после стольких недель, проведенных в море.
– Тебе плохо, Рейчел? – встревоженно спросил Джонатан. Его большие выразительные глаза светились сочувствием. – Позвать маму?
Рейчел протянула руку и удержала мальчика.
– Нет, Джонатан, мне уже лучше. Просто у меня вдруг закружилась голова.
Она ободряюще улыбнулась мальчику, который смотрел на нее все с тем же беспокойством.
– Давай поспешим, а то твоя мама уедет без нас, – пошутила Рейчел, ласково обнимая ребенка.
– Мама торопится в Ханаан. Там будет мой дядя Эндрю, – с гордостью сказал Джонатан, и Рейчел услышала в его голосе нотки обожания. – Вот он удивится, когда увидит, как я вырос! – Вдруг его юное личико озабоченно нахмурилось. – Надеюсь, он меня узнает.
– Ну а как же, Джонатан! Ты-то сам разве сомневаешься, что узнаешь его? – улыбнулась девушка.
– Конечно, нет, Рейчел! – воскликнул Джонатан. – Своего дядю Эндрю я узнаю везде! Это самый высокий и самый красивый мужчина на всем белом свете!
– Тогда почему же ты сомневаешься, узнает ли он тебя? Как он может не узнать самого высокого и самого красивого племянника на всем белом свете? – спросила Рейчел, стараясь сохранять серьезное выражение лица, но в ее зеленых глазах плясали веселые искорки.
– Ой, Рейчел, опять ты надо мной смеешься! – воскликнул Джонатан, смущенно усмехнувшись.
– Вовсе нет, милый Джонни. Зачем мне над тобой смеяться?
Рейчел улыбнулась и взъерошила рыжие кудри мальчика. Взявшись за руки, они пошли к карете.
Элизабет встретила их теплой улыбкой. Рейчел не переставала удивляться огромной энергии и жизнелюбию этой милой женщины. Именно оптимизм Элизабет помог ей пережить тяжелые, наполненные скорбью дни после отплытия.
В пути обе женщины крепко сдружились, и теперь Рейчел казалось, что она знала Элизабет всю свою жизнь. Она привыкла к одиночеству и научилась не зависеть от других, но теперь ей стало понятно, как много она потеряла, будучи единственным ребенком в семье. Вот если бы у нее была такая сестра! Наверное, Элизабет права: жизнь начиналась заново, и начало было волнующим.
Не теряя времени, Элизабет представила Джонатана и Рейчел кучеру Джорджу Льюису, который уже грузил сундуки на верх кареты, собираясь как можно скорее отправиться в путь.
Было начало весны, и в воздухе стояла прохлада, хотя яркое солнце уже припекало. Промасленные шторки, висевшие на окнах кареты, были закатаны наверх, и в салон беспрепятственно проникали теплые лучи. На полу стояла длинная металлическая грелка для ног, наполненная разогретыми кирпичами. При желании можно было накрыться толстыми меховыми шкурами. Рейчел положила одну себе на колени и погладила роскошный темно-коричневый мех.
– Какой чудесный мех! – удивленно воскликнула она.
– Это бобровая шкура, – объяснила Элизабет.
– Жаль, что приходится губить зверька с таким прекрасным мехом, – грустно проговорила девушка.
Кучер усадил пассажиров, проверил дверцы кареты и забрался на свое место. Умелый щелчок многочисленными поводьями, собранными у него в руке, и экипаж, запряженный четверкой серых в яблоках лошадей, плавно покатил с пристани.
Рейчел с любопытством смотрела в окно кареты. Надо же, какой суетливый город этот Бостон! Элизабет говорила, что всего в колониях Новой Англии проживает сто тысяч человек, и сейчас, разглядывая людей, заполнивших мощенные булыжником мостовые, Рейчел готова была думать, что все эти сто тысяч живут в Бостоне. Все это очень напоминало Рейчел один из районов Лондона, куда она иногда ездила за покупками. Сердце ее запрыгало от радостного волнения. В таком большом городе ей наверняка удастся продать свои драгоценности и найти приличные средства к существованию.
Джонатан пребывал в таком же волнении. Он сидел на коленях у Элизабет и круглыми глазами рассматривал разные достопримечательности, которые показывала ему мама.
Вскоре мощеные улицы сменились узкой грунтовой дорогой, изрезанной колеями, а высокие березки и величавые сосны пришли на смену пирамидальным крышам зданий и церквей.
Джонатан уснул, за ним и Элизабет. Рейчел же от волнения даже подумать не могла о том, чтобы сомкнуть глаза. После бесконечных дней унылого
