сказала, встала и пошла следом за ним. Мы расправили зонты и дошли до самого дома. Молча. Я не знаю, чего он молчал всю дорогу. Иной бы задал вопрос, а тут у него был такой серьезный вид, что даже несмотря на мое состояние, мне стало интересно.
- Генри, что с тобой?
- Ничего.
Как я его не упрашивала, он не отвечал. Сам не свой. Проводил меня до дома и попрощался. Потом еще звонил вечером, спрашивал, как я себя чувствую. А я сказала, что чувствую хорошо. Все равно он знает правду.
У меня сейчас голова очень болит и кашель. Где я так простыла... плохо болеть. Даже не вырваться никуда. Болезнь - это худший враг. Тут атака в лоб не пройдет. А жаль.
Отец, доброго тебе плавания. Пусть облака всегда расступаются перед тобой. Попытаюсь уснуть, может, поправлюсь к утру. Если нет, то останусь дома.
Дневник Генри Коуэлла. Запись двадцать вторая. (Vitaly Liber)
?Раньше в городе дождей никогда не было серого тумана. Никогда! Я с детства живу здесь и ни разу его не видел. Был обычный белый плотный туман. И о нем сразу же предупреждали метеорологи, которые брали все свои прогнозы на башне ветров. А эта самая башня была древней, древней. Разобраться в устройстве всех ее механизмов так и не смогли, зато приспособили для прогнозов. Изучить же остальное оборудование хотели потом. Думали, наступит стабильность, тогда и начнем. Насколько мне помнится из