– Милорд, – слабо прозвучал голос Лорены. – Вы ведь не хотели сказать то, о чем я подумала.
Берк перевел взгляд на собеседницу.
– Как вы можете знать, о чем я думаю? – холодно спросил он.
– Вы говорили о Кэтрин. И о… Браке.
Он пожал плечами:
– Ну и что, если говорил?
Натянутая улыбка обнажила зубы Лорены.
– Я бы посоветовала вам подумать. Она – простая девушка, была служанкой у викария. До сих пор не понимаю, как ей удалось околдовать дорогого Фредди.
– Значит, вы будете рады, что мой вопрос касается не брака, а финансовых дел.
Лорена расслабилась, хотя в ее глазах появилась настороженность.
– Мистер Радд упомянул, что вы просматривали хозяйственные книги. Ума не приложу, зачем?
– Ваш сын поручил мне заботиться о Кэтрин. В последнюю минуту перед смертью.
– Мой бедный мальчик, я потеряла его навсегда. – Лорена вытащила из рукава носовой платок и приложила к глазам. – Я так тоскую по нему. Если бы только можно было вернуть Альфреда.
Берк почувствовал, как в нем шевельнулось сочувствие. Вот еще одна вина, навеки поселившаяся в его темной душе.
С усилием он заставил себя вернуться к заботе о благополучии Кэтрин.
– Примите мои искреннее соболезнования о вашей утрате. Однако вы должны уважать волю сына в том, что касается его жены.
– Я делаю все, что в моих силах. И, если позволите, напомню, что Кэтрин – взрослая женщина. Она не нуждается в опекуне.
– Тогда считайте меня ее советником по финансовым делам. И в этом качестве я должен спросить вас, когда вы выплатите ее вдовью долю.
На побледневшем лице Лорены остались лишь два пятна от румян.
– Ее долю?
– Да. Половину дохода, который вы получили от имения за прошедший год. Две тысячи и двенадцать фунтов, если быть точным.
Теребя складки платья, Лорена разразилась нервным смехом.
– О, но эти деньги пошли на содержание Кэтрин, это ее доля в хозяйственных расходах. Расходы по имению огромны: жалованье слугам, замена сгнивших досок, новые обои в бальном зале. Конечно, вам известно, в какую огромную сумму обходится содержание такого имения.
– Заниматься хозяйственными делами входит в обязанности Фабиана Сноу независимо от того, живет он здесь или нет. Кроме того, Кэтрин более чем оплатила свое содержание, трудясь здесь как рабыня.
– Она жаловалась вам? После того как мы приняли ее в свою семью и столько для нее сделали? – Лорена обмахнула лицо платком. – О, какая она неблагодарная! Принимая во внимание ее низкое происхождение, честь носить имя Сноу ей никогда не оплатить.
Терпение Берка иссякло.
– Кэтрин слишком благородна, чтобы жаловаться. Поэтому от ее имени буду выступать я. Я вынужден просить вас положить деньги на ее банковский счет не позднее завтрашнего дня.
– Завтра? Это невозможно. Где я достану такую сумму за столь короткий срок? Вы должны предоставить мне больше времени…
Совершенно неожиданно знакомая дрожь пробежала по коже Берка. В висках застучало, и его мозг погружался в темноту.
Видение. Сейчас?
Борясь с приступом безумия, он впился в подлокотники кресла, но все равно уже был не в библиотеке, а совсем в другом месте.
Лорена рыдала, сидя на табурете в своем будуаре. Ее грудь тяжело вздымалась под абрикосовым шелком платья. Она теребила в руках носовой платок, тонкое кружево которого было изодрано в клочья. Сегодня улыбка не появлялась на ее лице.
«Это опозорит нашу семью, – рыдала она. – Мы погибнем. Все, ради чего я трудилась, пропало! – Она подняла глаза, полные страха. – Мы должны откупиться от него. Я смогу найти деньги, если ты дашь мне больше времени…»
Кто-то тряс Берка за плечо. Дикая боль пронзала его рану. Возмущенно заворчав, он открыл глаза и увидел мать, склонившуюся над ним.
«Нет, – подумал он, преодолевая головокружение. – Это не мать, а Лорена…»
– Вы с таким странным выражением смотрели куда-то вдаль, – сказала она. – Я испугалась, уж не припадок ли у вас. Вы здоровы, милорд?
Берк с трудом унял дрожь в руках и отмахнулся от хозяйки дома:
– Пустяки. Внезапная головная боль.
– Я налью вам бренди. Мой сын, упокой Господи его душу, верил, что бренди прекрасное укрепляющее
