не хрустит в руках или не ведет «наверх», дескать, возьмите меня, я хороший, я буду делать все, что прикажете, хоть на все 145 миллионов разом санкцию выпишу? А как иначе я могу воспринимать эту галиматью?
Теперь проанализирую, как же этот фрукт в генеральском прокурорском мундире защищает антиконституционный закон о «задержании» на 72 часа (юридическая разновидность ареста — мое) вместо 48 часов по Конституции? Но прежде напомню прокурорскому, что как только была принята Конституция — Основной закон прямого действия, так через пять минут после ее вступления в действие должно быть прекращено «задержание» на 72 часа. Разве этого не знает прокурор? А он что? Вместо того, чтобы объявить нам, что закон про 72 часа неконституционен, и он тысячи и тысячи раз нарушается походя все теми же прокурорами, Синельщиков защищает эти самые неконституционные 72 часа. А ведь прокуратура призвана защищать закон. А ведь прокуратура должна знать, что Конституция первична. А ведь прокуратура знает, что все действующие законы, вошедшие в противоречие с Конституцией, должны немедленно не исполняться. И не ее, прокуратуры дело, что законодатели мешкают с исправлением неконституционных законов. А прокуроры между тем дают санкцию на арест тысяч наших детей, потребовавших альтернативную армейской службу. А вот суды бы не все, во всяком случае, дали бы санкцию на такие аресты.
Однако возвращаюсь к синельщиковым «доказательствам». Он пишет: «Сокращение срока до 48 часов, я уверен, приведет к злоупотреблениям…» Это как надо понимать? Что выполнение Конституции приведет к злоупотреблениям, что ли? А невыполнение Конституции, наоборот, уменьшит злоупотребления? Притом, злоупотребления–то ужасные: «Подозреваемый бесправен. Ему не только пищи не дают, его приковывают наручниками где–нибудь в подвале или в коридоре к трубе или он сидит в «обезьяннике»». А зачем же нужны эти ужасные злоупотребления? А вот зачем: «Даже сейчас, когда срок больше (72 часа вместо конституционных 48 — мое), следователь не успевает провести все необходимые мероприятия. Например, в случае убийства нужно потратить несколько суток на осмотр места преступления, собрать вещественные доказательства, произвести судмедэкспертизу трупа, оформить задержанного, вызвать защитника и т.д.» (выделение — мое). Что, прокурор не знает, что если следователь «не успевает», то должен выпустить задержанного, да и только? Успевай, для этого и Конституция существует.
Я просто в недоумении, как все это быстро могут делать за нашими границами, их фильмы не дадут соврать, ежедневно показывают. Но не это самое главное. Главное в том, что многие тысячи подследственных годами, пятилетками (!) сидят у нас в тюрьме «под следствием», и ни милиции, ни прокуратуре никак не удается предъявить им обвинение в суде. Так что же мы толкуем о какой–то разнице между 48 и 72 часами? Если прокуратуре надо, будем сидеть «задержанные» столько, сколько она захочет. И, разумеется, прокурорские ничего не будут менять, скорее они Конституцию заменят. А как вам нравится «несколько суток» и «оформление», выделенные мной? Действительно, если при современной технике и криминалистической технологии на «осмотр места» требуется времени раз в десять больше, чем в позапрошлом веке, то Конституцию надо менять, и не какие–то там часы устанавливать для удобства «правоохранителей», а сразу записать там: «предельный срок задержания» - лет, эдак, пяток.
По–моему, подлость конкретного «правоохранителя» я доказал, но не для этого я затеял все это дело. Вы знаете, сколько подчиненных по Москве у прокурорского начальника Синельщикова? Думаю, не меньше тысячи. А хотя бы один из них мыркнет что–либо против своего шефа? Сомневаюсь. Хотя, именно для них, а не для нас с вами, шеф и выступил со своим мнением относительно нашей Конституции, дескать, совсем плохая она. Или, «я категорически не согласен» с Конституцией не является призывом от имени государства не выполнять Конституцию этого государства? А зачем призывать, если она и так не выполняется в данном конкретном факте «срока задержания»? А, затем, чтобы и все подчиненные поступали по–армейски: «делай как я».
В Москве живет 9 млн. человек, в самых больших областях и краях России живет от 1 до 3 млн. человек, в 3 — 10 раз меньше. Так какой «вес» имеет первый заместитель московского прокурора? Как 3 — 10 российских областей и краев. А теперь, есть ли хоть одно селение в России, где бы не читали «АИФ? Вот то–то и оно.
А почему не написал все это сам генпрокурор? Не то, что я написал, а то, что написал его подчиненный. Неужели непонятно, стыдно ведь это писать при таких погонах, да и за рубежом будут не только хохотать, но и возмутятся, а может быть, и испугаются за нас с вами. А вот то, что Генеральный прокурор публично не одернул своего зарвавшегося подчиненного самого высокого ранга, как раз и показывает, что он со всем полностью согласен. Впрочем, подожду еще недельку.
Ты, мой народ, недаром говоришь к месту и не к месту, что «прокурор добавит». Ты даже не знаешь, что во всем мире прокурор не «добавлять» должен, а только охранять закон, чтобы все делалось в стране только по закону, без малейшего отступления от него. А «добавлять» должен суд, и только суд, и никто больше. А что делает у нас прокуратура? Она как раз за исполнением законов–то и не следит, а сама их нарушает. Кроме того, у нас в стране прокуратура «ведет криминальное расследование», чего она по своему общемировому статусу делать не имеет права. Она может расследовать «там» только нарушения закона в процессуальном понятии, а не в криминальном. Чтобы полицейские и даже судьи не нарушали закон в отношении привлеченных ими граждан. Суд же — это простой арбитр, как на стадионе. Он судит двух противников, на поле — команды (переживает болельщик), в суде: прокурора и адвоката (переживает подсудимый). Поэтому давать одному из противников какое–то исключительное право, как прокурору право арестовывать, а адвокату аналогичного права не давать, это нонсенс. У них должны быть строго симметричные и одинаковые права, иначе не получится состязание пред глазами судьи. Только один (прокурор) выступает от имени государства и оценивает с точки зрения государства нарушение закона, второй (адвокат) выступает от имени обвиняемого и трактует ненарушение этого закона с его точки зрения. Для судьи обе стороны совершенно равны. Но как же они будут совершенно равны, если у одного (прокурора) больше прав, чем у другого (адвоката)? Вот поэтому–то весь цивилизованный мир и решил, что арестовывать прокурор не имеет права. А вот когда прокурор и адвокат придут вместе в суд и первый попросит арестовать гражданина N, а второй попросит его не арестовывать, и каждый из них представит свои аргументы «за» и «против», вот тогда судья и решит: арестовывать ли подозреваемого, или — нет. Поэтому мы со своими «прокурорскими санкциями» на арест и выглядим для цивилизованного мира как обезьяны на ветке.
Теперь давайте рассмотрим, зачем же прокуратуре эти лишние заботы: санкции на арест и расследование преступлений, почему им мало одного контроля над исполнением закона? Мы ведь сами говорим, что работа дураков любит. Почти нет же людей, которые бы отбирали друг у друга работу вместо того, чтобы отбирать ее результаты, деньги. Прокуроров заставили так делать правители. А прокурором в нашей стране быть хорошо, несмотря на маленькую зарплату. Поэтому их количество правители увеличили настолько, чтобы они занимались сразу тремя этими делами, так что нагрузка индивидуальная не возросла. И ни одна же газета не написала, что прокуроров недокомплект, как пишут про недокомплект санитарок, учителей и врачей, хотя они и получают одинаковую официальную с прокурорами зарплату. И если две трети прокуроров сегодня уволить пропорционально их конституционной занятости, то они будут очень недовольны, а две трети из них – просто несчастны. Ведь прокурором быть хорошо не только из–за взяток, но и от гордости за вседозволенность. Вы, наверное, согласитесь со мной, что прокуроров не должно быть больше, чем адвокатов? У нас же не играют футбольные команды, когда в одной четыре человека, а в другой — одиннадцать? Адвокатов даже должно быть раза в четыре больше, чем прокуроров, так как они ведут и гражданские дела, в которых прокуратура не требуется. У нас же адвокатов меньше, чем прокуроров. Это первое.
Второе. У прокуратуры, как мы видим, очень жесткая пресловутая «вертикаль», как в армии, даже по– моему, жестче. Правителям же не очень нравится, когда прокуроры начинают выпендриваться. А как им не выпендриваться, когда у них обязанность следить за исполнением законов, в том числе и за исполнением– неисполнением их правителями, а правителям иногда их очень хочется нарушать, как говорится, «нельзя, но если очень хочется, то — можно». Но заставить всех прокуроров подряд не подглядывать за правителями — себе дороже: могут некоторые и не согласиться, имидж попортишь, да и физически устанешь. Вот для этого и нужна прокурорская «вертикаль», надо сказать всего одному, тот — пятерым и так далее, как при взрыве атомной бомбы. В общем, прокуроры перестали подглядывать не только за правителями, но и за своими
