два приглашения из своего дома в Чейни, штат Пенсильвания. В ответ получил маленькую записку с вежливым отказом. В конце концов, уже осенью, он подключил к делу профессора ботаники, который собирался ехать в экспедицию. Профессор принял от него запечатанный конверт и согласился его отослать. Через неделю Фэрли победил - раздался телефонный звонок из Вассара: «Объясните, ради Бога, что вы делали на Аляске?»
После первого курса в Йеле она согласилась выйти за него замуж. После второго курса они поженились. Сдав выпускные экзамены, он отвез ее в Чейни, и она сразу влюбилась в это место с огромными деревьями, крутыми холмами, негритянским колледжем с его трудновоспитуемыми, вечно бунтующими студентами.
Молодая и еще бездетная, она была помешана на аккуратности и пунктуальности. Она составляла подробные перечни того, что ей нужно сделать, и того, что должен сделать Фэрли, и наклеивала их на дверцу холодильника - длинные листы, сверху донизу исчерканные ее размашистым почерком. В конце концов он излечил ее от этого, как #8209;то раз добавив к ее перечню новый пункт: «9) Изучить вероятность возникновения маниакальной склонности к составлению распорядка дня у второй жены».
Они были идиллически и неправдоподобно счастливы. Потом пошли дети - Лиз теперь было четырнадцать, Клею шел десятый год, на деле это означало, что ему было больше, чем девять с половиной, - и давление двадцатичетырехчасового рабочего дня политика начало сказываться на их отношениях, но неизменное уважение к индивидуальности друг друга и особенно чувство юмора уберегли их от охлаждения. Прошлой осенью он как #8209;то поднялся пораньше, чтобы ехать на завтрак, связанный с предвыборной кампанией, и был уже готов уйти из номера, но вместо этого осторожно пробрался назад в спальню к полудремавшей жене, нежно покусал ее за мочку уха, поласкал ей грудь, и, когда она стала издавать сквозь сон довольное урчание, прошептал ей на ухо: «А где Клифф?»; она подскочила на месте с диким визгом. Она упрекала его за это в течение нескольких недель, но при этом всегда смеялась.
- Президент Брюстер.
Он поднял голову. Это был Макнили, протягивавший ему телефон. Фэрли не слышал, как он звонил. Хоть на этот раз Макнили не назвал президента «ублюдочным Наполеоном».
Он взял у Макнили телефон и сказал в трубку:
- Фэрли слушает.
- Оставайтесь на связи, мистер Фэрли. - Это был голос секретарши Брюстера.
Потом он услышал самого президента.
- Клифф.
- Здравствуйте, господин президент.
- Спасибо, что подождали.
Формальная любезность - куда Фэрли мог бы деться? Голос Говарда Брюстера, говорившего с характерным орегонским акцентом, был очень усталым.
- Билл Саттертуэйт только что говорил с ребятами из Уолтер #8209;Рид. Старина Декс Этридж в порядке, он жив и здоров.
- Значит, они его выпишут?
- Нет, они хотят продержать его еще день или два, какие #8209;то там обследования. - Фэрли почти видел, как Брюстер пожимает плечами на другом конце линии в шести тысячах миль от него. - Но с Дексом все в порядке, он в хорошей форме. Я всегда говорил, что нужно нечто большее, чем удар по кумполу, чтобы вывести из строя республиканца.
Фэрли сказал:
- Это благодаря слоновьей коже, которую мы носим на себе.
В трубке послышался энергичный лающий смешок Брюстера, потом ритуальное прочищение горла, после чего он продолжал уже деловым тоном:
- Клифф, сегодня вечером я собираюсь выступить перед народом. Я знаю, у вас в это время уже будет очень поздно, но я был бы вам очень признателен, если бы вы не делали никаких заявлений раньше, чем я сделаю свое.
- Разумеется, господин президент.
- Я был бы также очень признателен, если бы вы на какое #8209;то время забыли наши разногласия и оказали мне поддержку. Сейчас нам надо продемонстрировать нашу солидарность.
- Понимаю, - осторожно ответил Фэрли, не желая давать необдуманных обещаний. - Не могли бы вы сказать, о чем собираетесь говорить в вашем выступлении?
- Конечно, могу. - В голосе Брюстера появились доверительные нотки. - Я собираюсь говорить жестко, Клифф. Очень жестко. Вокруг полно всяких полоумных горлопанов, и мы не можем позволить им бить в колокола и выливать на нас ушаты грязи, как это было после убийства Кеннеди. Есть риск, что может начаться паника, и я собираюсь это предотвратить.
- Но каким образом, господин президент? - спросил Фэрли, чувствуя, что у него начинают шевелиться волосы на голове.
- Только что закончилось внеочередное заседание Совета государственной безопасности, которое мы провели совместно с некоторыми важными представителями партии - спикером и кое с кем еще. Я объявлю в стране чрезвычайное положение, Клифф.
После некоторого молчания Фэрли сказал:
- Я думал, вы поймали террористов.
- Да, у нас есть несколько быстрых и сообразительных агентов, за которых мы можем возблагодарить Господа. Они схватили этих дикарей меньше чем в двух кварталах от Холма.
- Тогда о каком чрезвычайном положении мы говорим?
- Есть другие люди, замешанные в этом деле, еще человек пять или шесть, которых мы пока не нашли.
- Вы это точно знаете?
- Да. Точно. У нас есть информация, что в подготовке взрывов участвовало больше людей, чем появилось на сцене.
- И вы собираетесь объявить чрезвычайное положение, чтобы поймать кучку их подельников?
- Во #8209;первых, мы не знаем, сколько их на самом деле, да и потом, не это главное, Клифф. Суть в том, что нас атаковали. В Вашингтоне все перевернуто вверх дном. Один Бог знает, сколько еще таких группировок расплодилось у нас в стране: представьте себе, что будет, если они решат, что настало время поднять ту самую большую революцию, о которой они так много говорили? Что, если они примутся поднимать волну насилия, пока в каждом городе и штате не начнут гореть дома, взрываться бомбы и стрелять снайперы? Мы должны это предупредить, Клифф, мы должны продемонстрировать, что правительство все еще достаточно сильно, чтобы действовать быстро и решительно. Мы должны обезвредить этих дикарей, надо показать им нашу силу.
- Господин президент, - медленно проговорил Фэрли, - у меня складывается впечатление, что вы хотите начать облаву на неблагонадежных граждан, притом в общенациональном масштабе. Вы это имеете в виду, когда говорите о введении чрезвычайного положения? Что вы под ним подразумеваете - чрезвычайные полномочия?
- Клифф, - голос президента стал глубже и преисполнился особой доверительности, - я думаю, что сейчас мы все хотим одного и того же. Либералы, умеренные и консерваторы, народ - мы все едины. Мы сыты по горло этим дьявольским насилием. Мы скорбим и возмущаемся чудовищной трагедией. Пришло время, Клифф, объединить наши силы, чтобы избавиться от экстремистов, от этих злобных тварей. И если мы этого не сделаем, то да поможет Бог этой стране. Потому что если мы не остановим их прямо сейчас, они поймут, что их уже никто не остановит.
- Понятно.
- Кроме этого, - быстро продолжал президент, - я хочу устроить показательный процесс для тех бомбометателей, которых мы уже поймали, как пример быстрого и решительного правосудия. Мы должны предостеречь других ублюдков, которым вздумается делать такие вещи, что возмездие будет мгновенным и неотвратимым. Конечно, мы не станем показывать процесс по телевидению, но я собираюсь продемонстрировать людям, что у них нет никаких причин для паники, что мы уже предприняли все необходимые шаги, убийцы схвачены и им не поздоровится. Я буду говорить очень жестко, Клифф, потому
